Здравствуйте, друзья! Благодарю вас за добрые отзывы о моих последних материалах в «Авторской колонке» и чуткое внимание к тому, что я делаю. Мне это очень приятно и важно. В этот раз хочу рассказать вам о человеке (благо есть прекрасный повод!), которого почитают и любят в среде поп-богемы, но, к сожалению, мало знают за ее пределами. А о нем, сказать честно, пора уже давно писать книги.

В самом деле, сегодня принято огульно ругать шоу-бизнес – во что выродилась некогда крепкая и плодовитая советская эстрада! Ведь «были люди в наше время» – не то, что нынешнее семя! Богатыри – не вы! Иных уж нет, а те далече…

А ведь и вправду: если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? Но как часто этот «кто-то» оказывается скрытым от глаз кукловодом, закулисным невидимкой (или добрым волшебником!), а так хочется открыть его лицо, назвать имя, вывести, как говорится, на свет божий! Речь идет о продюсерах, менеджерах, директорах, или, как называлась эта должность в советское время, администраторах артистов. Ведь не будь их, не было бы и всех наших эстрадных корифеев и вокально-инструментальных групп прошлого и настоящего. Кто объединяет певцов и музыкантов в единую команду, подбирает репертуар, находит репетиционную базу, договаривается с филармониями и прочими организациями о проведении концертов, об оплате работы артистов, их проживании и питании на гастролях, собирает различную документацию для предоставления ее в те или иные госорганы и конторы?.. Правильно: они. Добавьте сюда всевозможные «непредвиденные» трудности в виде запивших в очередном Крыжополе монтировщиков сцены (или, что хуже, самих артистов!), сломавшегося на знатных российских ухабах гастрольного авто, «исчезнувших» куда-то перед концертом билетов и т. п., – и станет ясно, что управлять (или точнее: заправлять) концертными делами в нашей стране могли только подвижники.

ЗВЕЗДНЫЕ ПЛОТЫ МИХАИЛА ПЛОТКИНА

Одним из них (первых советских арт-менеджеров и продюсеров, хотя этих слов тогда не было в помине) стал в 60-е годы Михаил ПЛОТКИН . Сегодня это имя почти легенда, миф, а тогда Михаил Владимирович официально был чем-то вроде обслуживающего персонала при артистах, о ком не принято было много говорить и писать, но на самом деле это был самый настоящий боец невидимого гастрольно-концертного фронта. Кстати, это не только виртуозный администратор и организатор, но и прекрасный режиссер эстрадных программ, художественный руководитель, блистательный конферансье и эксцентричный шоумен. Когда он неожиданно выскакивает на сцену в середине какого-нибудь танцевального номера и вихрево выплясывает несколько па цыганочки или лезгинки, зал буквально стонет от удовольствия. На днях этот удивительный человек (обладающий, кстати, редкостно тонким чувством юмора – иногда изысканно-скабрезного, но никогда не пошлого!) отметил свой 66-й день рождения, а в державном театре «Московская оперетта» прошел 5-ти часовой (дольше только у Кобзона) творческий вечер мэтра, собравший целое созвездие имен, зажегшихся когда-то не без помощи его волшебной руки: Вячеслав Добрынин, Ренат Ибрагимов, Игорь Иванов, Борис Моисеев, Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев, Феликс Царикати, Валерий Сюткин, рок-бард Константин Никольский, Игорь Демарин, Ирина Шведова, Александр Песков, «Поющие сердца», «Новые самоцветы», «Алые маки», «Надежда»… Пришли поздравить своего друга и такие корифеи эстрады, как Александра Пахмутова, Николай Добронравов, Бисер Киров и… все тот же Иосиф Кобзон, который, несмотря ни на какие болезни, очень проникновенно и чисто исполнил две песни – о маме (на идише) и «Мой путь» из репертуара Фрэнка Синатры. Завершил музыкальный марафон искрометный Валерий Леонтьев: он представил несколько песен, одна из которых – давняя «Ты меня не забывай» – была спета вживую по просьбе бенефицианта. Увы, не получился в концерте блок, посвященный памяти ушедших артистов и друзей Плоткина: почему-то так и не удалось инсталлировать на экране фотографии Арно Бабаджаняна, Махмуда Эсамбаева, Муслима Магомаева, Валентины Толкуновой… Миша очень расстроился.

Зато вспомнили о первых шагах на эстраде… Аллочки Пугачевой. Кстати, именно Плоткин летом 1969 года устроил один из первых больших туров тогда еще мало кому известной рыжеволосой артистки по российской глубинке. Она ездила тогда с цирковой труппой (и своим первым мужем Миколасом Орбакасом) в качестве… аккомпаниатора-тапера. Ну а заодно пела несколько своих песен под рояль (а если не было рояля, то под аккордеон, меха которого растягивали скрытые за занавесом цирковые актеры). Кстати, в той же программе, только в качестве звезды-«краснострочника», работал знаменитый артист цыганского театра «Ромэн» Николай Сличенко. Архивная фотография тех лет, когда все еще были молоды и вместе, заставила зрелую часть публики поностальгировать по старым добрым временам…

РАСКОЛОВШАЯСЯ ПЕСНЯ

Главным артистом Плоткина-администратора был популярнейший в 60-е годы певец Эмиль Горовец – первый исполнитель песен «Севастопольский вальс» и «Бухенвальдский набат». Горовец собирал стадионы и дворцы спорта по всей стране, и можно себе представить, какая колоссальная работа ложилась на плечи Михаила Владимировича – рассылка билетов, учет финансов, транспорт, гостиницы, качественный звук (слова «фонограмма» тогда не существовало в принципе).

Кстати, сам Плоткин начинал свой путь на московской эстраде в 1964 году в качестве… рабочего сцены у популярного юмористического дуэта Шуров и Рыкунин. «Вы представляете? Маленький жидок тащит на себе декорации. Вот умора!» – умиляется самому себе Миша. Еще он работал у Бориса Амарантова, был зав. постановочной частью (а потом директором) в известном ансамбле танца «Сувенир»: доставал балетные тапочки, пуанты, улаживал творческие конфликты, организовывал статьи в прессе…

Где-то в начале 70-х после отъезда Эмиля Горовца в Израиль Плоткин пришел в группу «Веселые ребята». Они давали по 60 - 70 концертов в месяц. Правда, рекорд поставили тогда «Самоцветы»: 124 (!) сольных выступления. Месячный гонорар музыкантов доходил иногда до… 1 000 рублей, что по тем временам просто фантастическая сумма. «Миша, которого мы пригласили к себе администратором, был для нас добрым гением, – вспоминает бессменный руководитель «Самоцветов» Юрий Маликов. – Он одним из первых в нашей стране понял, что из обычного эстрадного концерта надо делать шоу. Если в каком-то зале была плохая аппаратура, он добивался, чтобы ее заменили на хорошую. Всегда веселый, в тонусе, Плоткин умеет быть смешным на трезвую голову и своими сочными шутками поднимает всем настроение».

В 1974-м, наработав опыт, продюсер начал создавать собственные коллективы. Первым из них стала легендарная «Лейся, песня», соруководителем которой вместе с Плоткиным стал талантливый гитарист Валерий Селезнев. У последнего, однако, был серьезный недостаток – любил хорошо приложиться к рюмочке, из-за чего в коллективе возникли разногласия и в конце 1975-го он раскололся на два лагеря. Часть музыкантов ушла тогда с Плоткиным, в том числе певцы Игорь Иванов (прославился через год хитом Давида Тухманова «Из вагантов») и Людмила Барыкина. Ансамбль решено было назвать «Надежда», тем более что его репертуар строился в основном на творчестве Александры Пахмутовой и Николая Добронравова (кстати, визитной карточкой группы стала впоследствии их песня «До отправленья поезда осталось пять минут»).

Дебют ансамбля состоялся весной 1976 года в Театре эстрады. В «Надежде» в разное время работали многие талантливые музыканты: гитарист Алексей Белов, Владимир Кузьмин (в середине 70-х только начинавший свой творческий путь), композиторы и аранжировщики Александр Клевицкий и Олег Каледин, выступали в качестве солистов певцы Алексей Кондаков, Николай Носков, Игорь Браславский, Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев (который играл еще и на бас-гитаре), Нина Матвеева, Валентин Бурштейн, Александр Мураев, Надежда Кусакина и другие.

«ЗАСРАКУ» НЕ ДАЛИ, НО НАДЕЖДА НЕ УМИРАЕТ

В 1988 году ансамбль прекратил свое существование и возродился только к середине первого десятилетия нового века. Причем Плоткину за обладание своим брендом – «Надежда» – пришлось даже… судиться с бывшими участниками коллектива, которые успели в обход своего художественного руководителя зарегистрировать это название в РАО как товарный знак, да еще всячески обливали Мишу грязью. О времена, о нравы!

Впрочем, не лучше они были и прежде. При всех грандиозных заслугах Плоткина в области эстрады, власть упрямо старалась «не замечать» его. В начале 80-х его не пустили с концертами в Афганистан (а он хотел поддержать дух наших воинов), отказали в премии Московского комсомола и вообще не присваивали никаких званий (не дали даже вшивенькую, ни к чему не обязывающую «засраку» – засл. раб. культуры).

В 1994 году, уставший и обиженный, Плоткин вместе с больной матерью и братом, известным балетмейстером Давидом Плоткиным, эмигрирует в США, где занимается концертами русских артистов – как местных, так и приезжих. Организовал, в частности, американские гастроли Ирины Аллегровой и Ефима Шифрина, юбилейный тур своего бывшего «клиента» Эмиля Горовца и даже… передачу на русскоязычном канале ТВ. Однако Америка не стала лакомым куском для мечущегося «еврея с русской душой»: Миша с матерью (брат вскоре умер) возвратился в Россию.

«Я счастлив и ни на что не ропщу, – чуть грустно улыбается именинник. – У меня есть любимая работа, друзья, множество неосуществленных намерений и силы – я надеюсь – для их реализации. И потом, я решил, что непременно должен узнать, что же такое рубеж в 69 лет?! А там посмотрим».

СЕРГЕЙ СОСЕДОВ

Плоткин Давид Владимирович

Балетмейстер, режиссёр.

Родился 31 августа 1935 года в Москве.
Окончил Московское хореографическое училище (1954) по классу А. Мессерера, где уже пробовал ставить номера. В течение года (1955) танцовщик в Государственном ансамбле народного танца, воинскую повинность (1956) отбывал в Ансамбле Северного флота. В 1957-1959 годах работал в Ансамбле ПВО.
С 1960 года работал в Хореографической мастерской Москонцерта, где вместе с партнерами - Е. Уколовой и В. Хватковым исполнял номера собственной постановки: «Топ-Топ» на музыку Исаака Дунаевского, 1960, «Цыганский», музыка народная, 1961, «Воскресная прогулка», музыка А. Броневицкого, 1963.
В 1965-1969 годах учился в ГИТИС на балетмейстерском фак-те (курс профессора Ростислава Захарова).
С 1963 года - балетмейстер, а с 1967 по 1971 годы - главный балетмейстер Московского мюзик-холла (танцевальные сцены - «Русская зима», муз. И. Космачева, 1964, «Мой любимый цвет- красный», музыкальная композиция по произведениям Ф. Шопена и революционных песен, 1968. Для акробатов братьев Б. и В. Ворониных придумал оригинальный номер - «Гномики» (на мелодии фильмов Уолта Диснея, 1965).

Ушёл из жизни 10 сентября 2003 года.
Продолжая работать с артистами Хореографической мастерской Москонцерта, создал много номеров, в том числе: «Привет, Бони-М!» для В. Загороднюка (1978), «Каскадеры» для В. Барановского, В. Носана (муз. А. Пахмутовой, 1984), «Гармонь» для О. Крайневой, В. Гусева (муз. Е. Кузнецова, 1983), «Русский дуэт» для Н. Новичковой, В. Носова (муз. народная, 1983).
В Московском Театре эстрады Плоткин поставил для женской танцевальной группы: «Дороги» (муз. А. Новикова) и «Регулировщицы» (муз. М. Блантера, оба 1975), «Красный сарафан» (муз. народная, 1976), «Девчата» (муз. Пахмутовой, 1976).
В течение ряда лет Плоткин связан с Московским театром оперетты. Давид Плоткин - режиссёр и хореограф в одном лице, каковое сочетание - настоящая находка для такого жанра, как оперетта.
В качестве хореографа принимал участие в постановках: «Золотые ключи» (муз. А. Зацепина, 1973),
«Весна в Москве» (муз. Н. Богословского, 1979) и др.; режиссёр-хореограф - «Свадьба Кречинского» (муз. А. Колкера, 1975) и др. К постановкам Плоткина, включавшим танцевальные эпизоды, относятся также: спектакль для В. Толкуновой - «Русские женщины» (муз. И. Катаева, 1988); конная пантомима для цирка на Воробьевых горах - «Гусарская история» (муз. Т. Хренникова, 1988), многочисленные праздничные представления: «Елка» в Кремлевском Дворце съездов и в Лужниках (с 1971 по 1994) и др. Как хореограф-постановщик Давид Плоткин работал во многих странах мира. Богатая балетмейстерская и режиссёрская фантазия, чувство юмора, разносторонняя подготовка, большая работоспособность сделали Плоткина одним из активно действующих на эстраде балетмейстеров. Из последних работ - постановки для ансамбля "Юный Москвич", удовольствие от которых получают не только зрители, но и сами юные исполнители.
Жизнь его не слишком баловала, подчас нанося незаслуженные обиды; помимо всего прочего, Давида Плоткина почему-то не утвердили на звание заслуженного деятеля искусств, хотя он этого, бесспорно, заслуживал. О том свидетельствует множество отличных номеров, поставленных им в ту пору, когда на нашей эстраде выступали ярко индивидуальные танцоры. Плоткин умел выявить их индивидуальности и наиболее выгодно преподнести публике.

Родился 2.05.12 г. в селе Ардонь Клинцовского района Брянской области, в семье служащего. Окончил семилетку и школу фабрично-заводского ученичества. Работал на Московском автозаводе.

В РККА с 1931 г. Окончил Школу морских летчиков и летнабов им. Сталина в г. Ейске.

Член ВКП(б) с 1939 г.

Участвовал в советско-финской войне. Был командиром звена 3-й эскадрильи 1-го минно-торпедного авиаполка ВВС Балтийского флота. Награжден орденом Ленина.

30.11.39 г. участвовал в бомбардировке Хельсинки в составе эскадрильи под командованием капитана Токарева.

Всего совершил более 50 боевых вылетов.

В 1940 г. был назначен командиром 3-й Краснознаменной эскадрильи 1-го мтап.

Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Был командиром 3-й Краснознаменной эскадрильи 1-го минно-торпедного авиаполка ВВС БФ.

30.06.41 г. участвовал в уничтожении немецкой переправы через Даугаву.

29.07.41 г. по приказу Ставки ВГК на базе 1-го мтап ВВС БФ была создана авиагруппа особого назначения в составе двадцати экипажей. Основной задачей авиагруппы являлось нанесение бомбового удара по столице фашистской Германии.

Капитан Плоткин был назначен командиром звена управления авиагруппы.

В ночь с 7 на 8.08.41 г. участвовал в первом налете на Берлин.

13.08.41 г. капитану Плоткину Михаилу Николаевичу было присвоено звание Герой Советского Союза.

20.08.41 г. капитан Плоткин едва не погиб.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество капитану Плоткину Михаил Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 522).

Награждён 2-я орденами Ленина, орденом Красного Знамени.

Похоронен в городе-герое Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) на кладбище Александро-Невской Лавры (Коммунистическая площадка).

Плоткин Михаил Николаевич 02.05.1912-07.03.1942, гвардии майор, Герой Советского Союза (погиб).
Надха Г.Г. ск. 07.03.1942, штурман.
Кудряшев М.М. ск. 07.03.1942, старший радист.
Офицеры Первого гвардейского Краснознамённого Минно-торпедного Ропшинского авиационного полка, погибшие на задании в 5 часов 09 мин. 7 марта 1942 года.Этот полк провел в ночь на 8 августа 1941 г. первую бомбардировку Берлина. За годы войны уничтожил 216 вражеских судов и кораблей.

"Слава им героям боев за Ленинград".

Россия. Санкт-Петербург. Коммунистическая площадка Александро-Невской лавры. Северная сторона, гранитная стела.

Источник: Некрополь Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры

Рассказывает писатель Виноградов: «Он еще с утра почувствовал легкое недомогание, однако врачу при медосмотре об этом не сказал. Его самолет был готов к вылету, и он не мог и думать о том, что кто-то другой поведет его машину. Кружилась голова, ему было жарко, хотя в кабине 32 градуса ниже нуля. Мешала кислородная маска, так и хотелось ее сбросить с горячего лица. Но нельзя, задохнешься, высота более 6000 метров, а опуститься ниже невозможно - над морем кучевые облака. Самое разумное было бы вернуться в Кагул, предварительно сбросив бомбовый груз на запасную цель. Но что подумают о нем друзья? Нет, надо обязательно достичь Берлина, а на обратном пути можно будет передать управление штурману лейтенанту Рысенко, самому же немного отдохнуть.

Полчаса полета в огне от Штеттина до Берлина требовали от летчиков предельного напряжения. Тут не зевай, иначе собьют. Помнил это и Плоткин. Голова кружиться перестала, хотя по-прежнему было жарко. Все внимание - на приборы. Нервы натянуты, как струны: в любой момент может встретиться немецкий истребитель, и надо маневром мгновенно уйти от его щупалец-фар.

Под нами Берлин! - доложил Рысенко.

Кольцо огня позади, над городом зенитки не стреляли. Рыскали одни истребители-перехватчики, но во тьме им было очень трудно уловить советские бомбардировщики.

Напряжение спало. И странно, вновь закружилась голова, перед глазами завертелись многочисленные стрелки на приборной доске, слились деления на картушкё компаса. Не хватало воздуха, под маской пот покрыл все лицо. Ох как хотелось сбросить ее, набрать полные легкие воздуха!

Рысенко ввел поправку в боевой курс. Его голос показался Плоткину далеким и чужим. И все же он инстинктивно сделал доворот вправо, хотя уже и не различал деления на компасе.

Цель! - громко сказал штурман.

«Дошли все же»,- с облегчением подумал Плоткин, начав разворот на обратный курс. Дальше он ничего не помнил, словно провалился в глубокую яму...

Рысенко вначале не понял, почему вдруг ДБ-3, переваливаясь с крыла на крыло, стал беспорядочно падать на затемненный город. Ясно, что машина потеряла управление. Но отчего? Зенитки не стреляли, ночных истребителей рядом нет.

Командир, командир, мы же падаем! - закричал он в микрофон. Ответа не было.

Командир, что с вами? Вы живы?! Команди-и-ир!

Ответа нет. А самолет падал, моторы работали приглушенно, на малых оборотах. Вот-вот машина могла войти в штопор, и тогда конец, ее не вывести.

Командир! - еще раз крикнул Рысенко, предполагая, что Плоткин, видимо, убит. Надо брать управление на себя. Лейтенант схватился за штурвал, пытаясь вывести самолет из падения. Безуспешно. Он все быстрее и быстрее устремлялся к земле. Рысенко выбивался из сил, но самолет его не слушался. Стрелка высотомера скатилась к цифре 4500. Они уже снизились почти на два километра!..

Очнулся Плоткин от тупого удара в голову. Вмиг сообразил, что он после сброса бомб потерял сознание и неуправляемый самолет стал падать на землю.

Надо немедленно вывести машину из падения. Он сбросил кислородную маску, схватился за штурвал. Скорость! В ней спасение. Полный газ. Двигатели взревели, заработали нормально. Хорошо, что ни один из них не успел заглохнуть. Высота 3000 метров. Где-то рядом аэростаты заграждения. Не напороться бы на них.

Падение прекратилось, самолет вновь стал послушен рукам опытного пилота, машина перешла в горизонтальный полет. Теперь следует поскорее набрать высоту, чтобы выйти из зоны аэростатов заграждения.

Штурман, курс на Кагул! - запросил Плоткин.

Командир, вы живы?! - удивился обрадованный Рысенко.- А я... я подумал...

Весь обратный полет по маршруту болезненное состояние не покидало Плоткина. Усилием воли он держался, понимая, что от него зависят жизни членов экипажа».

В августе - сентябре 1941 г. капитан Плоткин бомбил Берлин пять раз.

6.09.41 г. три уцелевших самолета авиагруппы вернулись на аэродром Беззаботное.

1-й минно-торпедный авиаполк включился в боевую работу по защите Ленинграда.

Летные экипажи наносили удары по обстреливавшим город артиллерийским батареям противника, уничтожали его живую силу и технику на линии фронта, топили боевые корабли и транспорты в Финском заливе и Балтийском море, ставили мины на морских фарватерах.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Хохлов: «Обстановка в 1942 году требовала от нас всячески усиливать минирование водных фарватеров, которые, использовал в своих целях враг, и ставить мины прежде всего на подходах к военно-морским базам и портам. Ибо со стороны финских шхер шла угроза кораблям и транспортам Краснознаменного Балтийского флота на всем протяжении Финского залива.

Постановка мин с воздуха - дело не простое и не легкое. Оно требует от летных экипажей высокой выучки, сноровки, слаженности действий. Особая роль здесь принадлежит штурманскому составу.

Надо, прежде всего, отвлечь внимание противника от мест падения мин на воду. Для этого несколько экипажей с больших и средних высот наносят бомбоудары по объектам и районам минирования. Эти удары являются отвлекающими. Тем временем действуют самолеты-миноносцы. Они летят на планировании, с приглушенными моторами и с малой высоты сбрасывают мины в заданных координатах.

Минные постановки, которые проводили мы, подразделялись на демонстративные и скрытные. Первые преследовали цель убедить противника в том, что минируется именно данный участок. А на самом деле скрытному минированию подвергался другой участок водного фарватера.

Демонстративные постановки мин производились, как правило, в светлое время суток, и для этого использовались старые образцы авиационных мин - якорных, парашютных. Они также создавали определенную угрозу для противника и отнимали у него немало времени и средств для разминирования, а главное, отвлекали его внимание от мест скрытного минирования. А последнее имело своей целью нарушить морские сообщения противника в шхерных районах, затруднить выход его кораблей с военно-морских баз и из портов в Финский залив. Производились такого рода минирования в основном в темное время суток, небольшими группами, а то и одиночными самолетами. Беспарашютные донные мины сбрасывались с высоты 50–150 метров, а парашютные - с 500 метров и выше.

Летный экипаж должен был обладать высоким мастерством самолетовождения и пилотирования. Имея координаты, куда следует поставить мину, экипаж рассчитывал, в зависимости от высоты и скорости полета, точку начала планирования. Войдя в нее, летчик приглушал работу моторов и на планировании ложился на боевой курс. В расчетном месте штурман сбрасывал мину, и тогда летчик давал полный газ моторам, быстро уводя самолет из района постановки. При этом противник не имел возможности даже приблизительно определить место падения мины...

Командир 3-й эскадрильи капитан Михаил Николаевич Плоткин был непревзойденным на Краснознаменном Балтийском флоте мастером по минированию рейдов немецких и финских военно-морских баз. Незаметно ночью он выводил свой ДБ-3 точно на вражеский порт, на предельно малой высоте сбрасывал на фарватеры плавающие морские мины и успевал уйти раньше, чем прожекторы начинали полосовать небо, а зенитные установки вести огонь.

В конце февраля 1942 года ставший уже майором Плоткин выполнял очередное задание по минированию одного из отдаленных портов Финляндии, на рейде которого скопилось много немецких военных кораблей.

Экипаж вылетел темной зимней ночью, осуществил постановку морских мин в акватории порта и повернул на обратный курс. Наводящие станции в тылу противника специальным шифром сообщали на командный пункт о возвращении дальнего бомбардировщика. В пять часов утра ДБ-3 пересек линию фронта. Оставалось меньше двадцати минут лета до аэродрома, как вахтенный радист командного пункта услышал в эфире взволнованный голос стрелка-радиста сержанта Кудряшова: «Прощайте, друзья-гвардейцы! Мы сделали все, что могли...»

Группа экипажей успешно произвела минирование вблизи военно-морской базы противника. Самолеты возвращались на аэродром. Стрелком-радистом в экипаже капитана М.А. Бабушкина был гвардии старший сержант В.А. Лучников...

Уже совсем немного оставалось до аэродрома, когда стрелок-радист стал вызывать аэродром. Увы, рация вышла из строя… В тесном отсеке стрелку-радисту неловко возиться с радиоаппаратурой, когда на груди парашют. И Лучников отстегнул его. Тут же он нашел неисправность в радиостанции. Устранил ее. Бросил взгляд на приборную доску. Стрелка высотомера, заметил он, колеблется у отметки 1200 метров. Часовая показывает 5 утра.

И в эту минуту страшной силы удар сотрясает самолет. Он рушится, разваливается на части.

Не успев сообразить, что же произошло, Лучников оказался в открытом воздушном пространстве. По привычке резко рванул руку к груди, чтобы ухватить вытяжное парашютное кольцо, и только тут вспомнил: на нем нет парашюта.

Нашли Лучникова в глубоком снегу на скосе оврага почти через сутки после катастрофы. Нашли с еле уловимыми признаками жизни. Врачи установили двойной перелом правого бедра, обморожение верхних и нижних конечностей. Руки и ноги пришлось сразу же ампутировать...

В воздухе столкнулись два самолета ДБ-ЗФ. При этом капитан Бабушкин успел выброситься с парашютом и остался невредимым. Штурман старший лейтенант Надхе погиб... Катастрофа… стала роковой для второго нашего экипажа. Он целиком, во главе с Героем Советского Союза М.Н. Плоткиным, погиб...

Эта потеря была особенно тяжелой, невосполнимой для полка. Михаил Николаевич Плоткин по праву являлся не только незаурядным летчиком и отличным командиром эскадрильи, но и на редкость чутким, душевным человеком. Его называли в полку «экстра-летчиком», с него брали пример хладнокровия и смелости. Все эти качества проявились в Михаиле Николаевиче еще в дни боевых действий против белофиннов. Тогда он за геройские подвиги был награжден орденом Ленина. А за полеты на Берлин в августе - сентябре 1941 года удостоен звания Героя Советского Союза. Где только не побывал Плоткин со своим отважным экипажем! Бомбил Кенигсберг, Данциг, Штеттин, Мемель... Защищая Ленинград, обрушивал торпедно-бомбовые удары на корабли и транспорты противника в море, уничтожал фашистские артиллерийские батареи, с большим мастерством минировал вражеские водные фарватеры.

Вместе с Плоткиным столь же умело, мужественно и слаженно действовали лейтенант В.П. Рысенко, зарекомендовавший себя одним из лучших штурманов в полку, и стрелок-радист старшина М.М. Кудряшов - оба награжденные орденами Ленина и Красного Знамени».

Похоронен в Санкт-Петербурге на кладбище Александро-Невской Лавры.

Герой Советского Союза (13.08.41). Награждён двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени.

Источники:
1. Герои огненных лет. - Кн. 1. - М.: Московский рабочий, 1975
2. Проза.РУ

Примечания:
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Токарева Н.А.
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Хохлова П.И.
Более подробно об этом рассказано в биографии капитана Гречишникова В.А.
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Преображенского Е.Н.
Виноградов Ю.А. Указ. соч. С. 219.
Хохлов П.И. Указ. соч. С. 284.

ПЛОТКИН
Михаил Николаевич
Особое задание

Михаил Николаевич Плоткин родился в 1912 г. в деревне Ардонь Клинцовского района Орловской (ныне Брянской) области. По национальности еврей. Член КПСС с 1939 г. В 1929 г. приехал в Москву, учился в ФЗУ, окончил курсы авиационных техников и в 1931 г. ушел добровольцем в армию. В 1932 г. поступил в военное авиационное училище. С 1934 г. начал службу в авиации Балтийского флота. Участвовал в боях во время вооруженного конфликта с Финляндией. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте. М. Н. Плоткин был в числе тех советских летчиков, которые в августе 1941 г. нанесли первые бомбовые удары по Берлину. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 г. М. Н. Плоткину присвоено звание Героя Советского Союза. 7 марта 1942 г. М. Н. Плоткин не вернулся с боевого задания.

В тревожные августовские дни 1941 г., когда танковые армады фашистов продвигались все дальше на восток, в нашей печати появилось короткое сообщение: советские самолеты нанесли удар по военным объектам столицы фашистской Германии. Это задание с честью выполнили летчики 1-го минно-торпедного полка Краснознаменного Балтийского флота. 13 августа 1941 г. командиру части полковнику Е. Н. Преображенскому и еще нескольким летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза. В их числе был и командир эскадрильи капитан Михаил Николаевич Плоткин.

Имя этого отважного воздушного воина хорошо помнят ветераны части, старые рабочие бывшего завода АМО, ставшего потом крупнейшим автомобильным заводом в стране. В начале 1929 г. на это предприятие после окончания семилетки в городе Клинцы Орловской области пришел крепкий рослый паренек Миша Плоткин. Здесь учился в школе ФЗО, здесь начал свою рабочую биографию. С уважением говорили о нем бывалые мастера: хоть годами молод, а по сноровке и упорству кое-кому и постарше в пример годится. Сам Миша похвал не любил. Бывало, скажут ему: «Молодец, задание перевыполнил и ни одной бракованной детали». Смутится от таких слов, опустит свои черные, как спелые сливы, глаза, молчит, не зная, что ответить.

Друзья думали, что будущее Миши определилось надежно. Станет опытным токарем, а потом, может, и мастером. Но все повернулось по-другому. Через год заводская комсомольская организация направила его на вечерние курсы авиационных техников при Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Новая профессия увлекла юношу. Все планы на будущее теперь крепко-накрепко связались с мечтой о небе. И он уверенно пошел навстречу этой мечте. Окончив курсы, Плоткин в конце 1931 г. добровольцем ушел в армию, а вскоре поступил в школу летчиков. По окончании ее прибыл для прохождения дальнейшей службы на Балтику. Он горячо любил небо, не меньше полюбил и море, название которого неразрывно связано с октябрем 1917 г., с легендарной «Авророй», матросами-балтийцами, штурмовавшими Зимний, с началом нового века и величайшим из его людей - В. И. Лениным.

Хорошо повили дела у молодого летчика-коммуниста. Старательно, вдумчиво осваивал он новую технику, учился у опытных сослуживцев. Упорный труд не остался незамеченным. Плоткин стал командиром звена, потом командиром эскадрильи. Мнение старших начальников о нем было одно: на такого можно положиться в любой обстановке.

Эти надежды подтвердились. Зимой 1939/40 г. в боях с белофиннами Михаил Плоткин и летчики его эскадрильи успешно выдержали суровое испытание. Не раз они прокладывали путь нашим самолетам в опасные зоны противника, наносили меткие удары по объектам его обороны. За мужество и отвагу в этих боях Плоткин был награжден орденом Ленина.

И вот грянули бои Великой Отечественной войны. В первых числах июля гитлеровцам удалось выйти на дальние подступы к Ленинграду. Летчикам минно-торпедного полка приходилось действовать и над морем, и над сушей. Все чаще совершала боевые вылеты и эскадрилья Михаила Плоткина. Она ставила мины и торпедировала вражеские корабли, наносила сокрушительные бомбовые удары по танковым колоннам врага под Либавой, Виндавой, Ригой, Таллином, на переправах около Луги.

Гитлеровцы продолжали рваться к городу на Неве. По ночам в короткие перерывы между боевыми вылетами летчики полка, находившиеся тогда на одном из аэродромов под Ленинградом, с тревогой прислушивались к глухому завыванию бомбардировщиков. Вражеские самолеты шли к городу. В его кварталах, в заводских цехах рвались бомбы, вспыхивали пожары. Острой болью отдавались эти взрывы в сердцах летчиков, загоралась в них жажда справедливого возмездия.

В газетах появились первые сообщения о массированных налетах фашистской авиации на столицу нашей Родины. Эти налеты имели не только военные, но и пропагандистские цели. О них фашистская пропаганда трубила на весь мир. Она хвастливо уверяла, что советская ударная авиация уничтожена и ни одна русская бомба не упадет на Берлин.

Но наша ударная авиация жила. Одной из ее частей был минно-торпедный полк. И хотя он еще и не выполнял задач стратегического масштаба, летчики были к ним готовы и ждали приказа. Правда, знали, что осуществить это было нелегко. На бомбардировщиках ДБ-3 и ДБ-3Ф, которые имелись тогда на вооружении полка, лететь из-под Ленинграда до Берлина и обратно невозможно: не хватит горючего.

В один из обычных фронтовых дней командира полка Е. Н. Преображенского и штурмана П. И. Хохлова вызвал командующий авиацией Краснознаменного Балтийского флота. Он и поставил задачу: нанести бомбовый удар по военным объектам Берлина. Расчеты показали, что такие полеты возможны с аэродромов на острове Эзель (Саарема). Он еще находился в наших руках, но, по сути дела, уже в тылу гитлеровцев, на территории оккупированной Эстонии. От острова до Берлина 1760 километров, лететь 7-8 часов. При благоприятных условиях самолеты смогут вернуться, имея лишь небольшой остаток горючего.

Подготовка к перелету на остров проводилась в большой тайне, о цели перебазирования знали только командир полка и штурман. Да никто и не спрашивал, куда и зачем. Есть приказ - значит, так надо. Каждый знал свое место в боевом порядке и то, что впереди пойдет командир.

Первого августа пятнадцать экипажей полка поднялись в воздух и взяли курс на Эзель. За флагманской машиной командира полка шли небольшими группами эскадрильи Михаила Плоткина, Василия Гречишникова, Андрея Ефремова. Это были самые лучшие летчики, имевшие подготовку для полета в ночных условиях.

На острове Эзель начали подготовку к боевым вылетам. Уточнялись варианты полетов, рассчитывались бомбовые загрузки, определялись запасы горючего. В ночь на 3 августа провели первую «репетицию» - вылет на бомбежку города и порта Свинемюнде. Налет прошел успешно. На следующую ночь пять самолетов отправились в разведывательный полет в район Берлина. Гитлеровцы много шумели в печати и по радио о безопасности своей столицы. Действительно, противовоздушная оборона города была довольно сильной: Берлин окружала густая сеть аэродромов ночной истребительной авиации, тысячи зенитных орудий, прожектора.

Но не одно это осложняло полет. Он был возможен только в темное время. Ночь могла как-то прикрыть от истребителей врага, от наземного наблюдения. А ночи на Балтике в августе короткие, меньше тех семи часов, которые обязательно требовались для полета. К тому же предстояло два часа находиться над территорией Германии, где опасность перехвата истребителями была еще большей.

Вместе с командиром полка и штурманом командиры эскадрилий еще и еще раз изучали маршрут полета, производили расчеты. Выход из положения оставался один - взлет надо производить засветло. Но при этом возникала другая опасность: как незаметно пройти вражескую систему обнаружения, избежать встречи с истребителями, которые базируются на аэродромах в Литве, в прибрежной полосе Эстонии и Латвии? Надежнее всего лететь на малой высоте над самым морем. Но это приведет к преждевременному большому расходу горючего. Решили так: после взлета идти низко над водой, а высоту набирать по мере отхода от берега и наступления темноты. Была разработана и тактика возвращения с боевого задания. Чтобы в светлое время скрытно миновать опасную зону с траверса Лиепая - остров Готланд (Швеция), идти до своего аэродрома на Саареме со снижением на повышенной скорости.

Было у летчиков и еще одно беспокойство: неустойчивая погода. Вдруг аэродром на острове закроет туманом? Идти под Ленинград? Но туда еще два часа полета, а в баках и без того останутся последние капли горючего.

Эту трудность,- говорил Михаил Плоткин товарищам,- не будем принимать всерьез. Ночью взлет и посадку делали, в туман тоже не подкачаем. Ведь полет у нас не простой, а особое задание - на Берлин летим...

Вечер 7 августа. Скоро взлет. Экипажи построились для получения последних указаний. На правом фланге первая эскадрилья капитана Плоткина. Командир внимательно смотрит на летчиков, штурманов, стрелков-радистов. Ему понятны чувства, которые сейчас волнуют их. Они знают: задание трудное, опасное, но его надо выполнить во что бы то ни стало. Им, авиаторам-балтийцам, предстоит первыми нанести удар по логову врага, вложив в этот удар всю ненависть советских людей. Пусть знает враг, что за кровавые злодеяния его ждет суровое возмездие.

Экипажи заняли свои места. Тяжело нагруженные бомбардировщики выруливают на взлетно-посадочную полосу и один за другим покидают остров. Курс вдоль Балтийского моря на Штеттин. У командира эскадрильи, у всех экипажей полка одна дума: избежать прежде времени встречи с истребителями и зенитной артиллерией врага, дойти до цели.

Опасная прибрежная зона остается позади. Посты обнаружения фашистов не заметили наших бомбардировщиков. Над Балтикой медленно опускается ночь. Лунная, светлая. Самолеты набирают высоту. Вот уже внизу остались редкие облака, напоминающие покрытые снегом холмы. В разрывах между ними мелькает лунная дорожка на море, редкие огоньки судов. Вся эта картина, дополненная ровным гулом моторов, кажется самой мирной. Но это не так. В любую минуту можно встретиться с врагом, и над морем вспыхнет жаркий воздушный бой.

Впереди вспыхнули и закачались по небу столбы лучей прожекторов. Значит, близко берег. Судя по всему, прожектористы не ищут самолеты противника. Они подают какие-то сигналы. На аэродроме недалеко от Штеттина включили ночной старт - цепочка огней отчетливо обозначила взлетно-посадочную полосу. Да, это убедительнее всего говорит о настроениях гитлеровцев. Они поверили в то, что советской стратегической авиации уже не существует, и принимают наши самолеты за свои, возвращающиеся с ночной бомбардировки. Иначе чем же объяснить такую сигнализацию, предлагающую безопасную посадку.

Капитан Плоткин смотрит на проплывающие слева огоньки вражеского аэродрома. В душе закипает страстное желание развернуть свой корабль и обрушить на фашистов смертоносный груз. Пусть бы знали, как предлагать посадку советским летчикам, сбить с врага наглую самоуверенность. Но этого нельзя делать сейчас, когда впереди более важная цель и более важная стратегическая и политическая задача.

Самолеты идут над вражеской землей. Непривычно долго тянется каждая минута. На горизонте открывается панорама огней большого города. Это Берлин. Он все ближе и ближе Обстановка в воздухе пока остается спокойной. Как в мирное время, уличные фонари ярко освещают город.

Вот уже видны очертания улиц, серебристая лента Шпрее. Советские самолеты разворачиваются над самым городом, но зенитная оборона по-прежнему молчит. Флагманская машина командира полка ложится на боевой курс. Капитан Плоткин идет за ней. Штурман Рысенко быстро отыскивает нужный объект. Пора!

Освободившаяся от тяжелого груза машина слегка вздрагивает. А там внизу через несколько секунд всплеснуло темно-желтое пламя взрывов. Бомбы легли точно в цель. Командира, штурмана, весь экипаж охватило чувство огромной гордости. Ведь это они в числе первых нанесли сейчас удар по логову врага, донесли сюда огонь священной мести советских людей, их веры в победу над гитлеровскими разбойниками.

А в районе цели выбрасываются ввысь новые и новые взрывы, быстро разрастаются очаги огня. Город погружается в темноту. Только пламя пожаров озаряет его мрачные кварталы, да раскатистый гул взрывов сотрясает все вокруг. Плоткину и его боевым друзьям кажется в эти минуты, что Гитлер и его окружение бегут в бомбоубежище. Пусть бегут, пусть знают, что им не уйти от возмездия!

Самолеты разворачиваются на обратный курс. Он во много раз труднее и опаснее того, что только что завершился у заветной цели. Вокруг города встала стена зенитного огня, небо рассекли лучи сотен прожекторов, поднялись ночные истребители и с включенными фарами рыщут в поисках бомбардировщиков.

Применяя противозенитный маневр, Плоткин умело выходит из зоны зенитного огня. Надо быстрее уйти из этого пекла к морю. Не раз снаряды рвались настолько близко, что, казалось, вот-вот навсегда оборвут жизнь машины и ее экипажа. Но она наперекор всему продолжала свой путь. Даже в эти минуты, полные смертельной опасности, никто не поддавался чувству страха. Сознание того, что ответственное задание Родины выполнено успешно, прибавляло командиру и экипажу собранности и уверенности в действиях.

Наконец береговая черта позади. Самолеты снова идут над морем. Через восемь часов полета вся группа благополучно приземлилась на Саареме. Летчиков встретили как героев.

На другой день Берлинское радио сообщило: «В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации пытались бомбить нашу столицу. Действиями истребительной авиации и огнем зенитной артиллерии основные силы авиации противника были рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбиты». Однако сами англичане немедленно опровергли эту версию фашистской пропаганды. Они сообщили, что английская авиация вследствие крайне неблагоприятных метеорологических условий в ночь с 7 на 8 августа в воздух не поднималась.

На следующую ночь летчики 1-го минно-торпедного полка снова ударили по Берлину. Налет, состоявшийся через несколько дней, был еще более чувствительным. И в каждом из этих боевых вылетов участвовал командир эскадрильи капитан Михаил Плоткин. Мужественно и стойко летчики переносили и кислородное голодание на больших высотах, и длительный изнуряющий путь, и смертельную опасность, которая над вражеской территорией стерегла с земли, поджидала в воздухе. И все же каждый полет приносил гордость и удовлетворение. Не один военный объект в Берлине был выведен из строя или разрушен.

13 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР присвоил нескольким летчикам и штурманам 1-го минно-торпедного полка, бомбившим Берлин, в том числе и майору Плоткину, звание Героя Советского Союза.

Дерзость наших летчиков бесила гитлеровское командование. Оно принимало все меры, чтобы обнаружить аэродром, с которого совершались налеты на Берлин. А когда это удалось, вражеская авиация ежедневно по два-три раза штурмовала авиационную базу на Саареме, стремясь во что бы то ни стало сжечь советские самолеты. И все же летчики-балтийцы до 4 сентября продолжали бомбить Берлин. Да не только его. Вместе с другими экипажами Михаил Плоткин наносил бомбовые удары по военным объектам Штеттина, Данцига, Кенигсберга.

Десятки боевых вылетов совершил майор М. Н. Плоткин под Ленинградом в незабываемую зиму 1941/42 г. Ему приходилось громить вражеские танковые и механизированные колонны под Тихвином и Двинском, железнодорожные эшелоны и аэродромы. О подвигах отважного летчика с гордостью говорили в полку, его имя с уважением называли воины Ленинградского и Северо-Западного фронтов. Он был удостоен третьей высокой награды - ордена Красного Знамени.

7 марта 1942 г. славная фронтовая дорога Героя Советского Союза Михаила Плоткина неожиданно оборвалась. Его самолет не вернулся с боевого задания. Имя отважного сокола, который в числе первых советских летчиков наносил удары по столице гитлеровской Германии, никогда не забудет советский народ.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Плоткин - еврейская фамилия:

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.

Плоткин Михаил Николаевич - Герой Советского Союза
02.05.1912–07.03.1942

Фото: сайт "Герои Страны"

Плоткин Михаил Николаевич - помощник командира эскадрильи 1-го минно-торпедного авиационного полка 10-й бомбардировочной авиационной бригады военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота, капитан.

Участвовал в Советско-финляндской войне 1939-40 годов. В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 года.

Помощник командира эскадрильи капитан Плоткин М. Н. в ночь на 8 августа 1941 года под руководством командира авиаполка полковника Преображенского Е. Н. участвовал в первом налете советской авиации на столицу гитлеровской Германии - Берлин, а на следующий день, 9 августа 1941 года вторично бомбил его.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство капитану Плоткину Михаилу Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 522).

После дерзких налетов на столицу третьего рейха и тылы врага 1-й минно-торпедный авиаполк включился в боевую работу по защите Ленинграда. Летные экипажи наносили удары по обстреливавшим город артиллерийским батареям противника, уничтожали его живую силу и технику на линии фронта, топили боевые корабли и транспорты в Финском заливе и Балтийском море, ставили мины на морских фарватерах. Командир 3-й эскадрильи капитан Михаил Николаевич Плоткин был непревзойденным на Краснознаменном Балтийском флоте мастером по минированию рейдов немецких и финских военно-морских баз. Незаметно ночью он выводил свой ДБ-3 точно на вражеский порт, на предельно малой высоте сбрасывал на фарватеры плавающие морские мины и успевал уйти раньше, чем прожекторы начинали полосовать небо, а зенитные установки вести огонь. 7 марта 1942 года при выполнении боевого задания в воздухе столкнулись два самолета ДБ-ЗФ, весь экипаж М. Н. Плоткина погиб.

Место захоронения или увековечивания
38051 пл. Александра Невского, д. 1, Александро-Невская лавра, Коммунистическая площадка, братская могила, в которой похоронен Плоткин М. Н., Герой Советского Союза

Фото: Седельников Алексей

Памятники на территории г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области
04071 г. Всеволожск, Колтушское шоссе, д. 40, мемориальная доска на доме, где жили авиаторы - Герои Советского Союза
04058 г. Всеволожск, угол ул. Плоткина и Всеволожского пр., памятный знак Плоткину М. Н., Герою Советского Союза