История поэтессы-вундеркинда Ники Турбиной, которую забыли еще при жизни.

Ника родилась 17 декабря 1974 года и уже в четыре года начала сочинять стихотворения, а в девять был опубликован первый сборник ее произведений "Черновик", который впоследствии был переведен на 12 языков. Ее стихи были совсем недетские:

"Хмурое утро с холодным дождем.

Горько вдвоем.

Лампочка днём отливает бедой.

К двери идешь - я за тобой.

Снять позабыли пластинку ночи -

Вот отчего путь к разлуке короче".

Предисловие к книге Ники написал советский и российский поэт Евгений Евтушенко . Благодаря его же поддержке Ника на равных вошла в литературные круги Москвы и приняла участие в международном поэтическом фестивале "Поэты и Земля" (в рамках Венецианского биеннале), став второй советской поэтессой после Ахматовой, получившей престижную венецианскую награду "Золотой лев". Позже Ника побывала в США, где встречалась с Иосифом Бродским .

Турбина говорила, что чувствует себя комфортно ночью - свои стихи девочка сочиняла именно в темное время суток. Ника страдала бессонницей из-за астмы, мучившей ее с раннего детства. Если рядом с ней кто-то сидел, пока девочка не спала, она просила записывать то, о чем "говорил с ней Бог".

Пока Ника не стала известной во всем мире, конечно, родители были озабочены таким странным поведением девочки. А вот после того, как Турбину настигла популярность, взрослым уже было не до душевного здоровья девочки. Хотя во время многочисленных поездок врачи говорили бабушке Ники, которая ездила повсюду за ней, что при такой эмоциональной нагрузке ребенку необходимы консультации психолога.

В 1985 году, когда Нике было 11 лет, Турбины переехали жить в Москву, где мать Ники второй раз вышла замуж и родила дочь, по этому поводу Турбина написала: "…Только, слышишь, не бросай меня одну. Превратятся все стихи мои в беду» .

Девочка росла без отца, поэтому была очень привязана к Евгению Евтушенко, который взял над ней шефство, пока она была маленькой. Однако, когда Ника повзрослела, они отдалились друг от друга, из-за чего девочка тоже сильно переживала.

Турбиной исполнилось 15 лет, и она давно уже ничего своего не писала и не читала.

В следующем 1990 году у поэтессы случился нервный срыв и она уехала в Швейцарию. Там она вступила в гражданский брак со своим психиатром, с которым была знакома по переписке. Профессору было 76, а ей - 16. Нике было интересно с ним говорить, но вскоре она запила и через год вернулась домой, оставив мужа в Лозанне.

На родине ей долго не удавалось найти подходящую работу. Ника начала учится во ВГИКе, пыталась запустить телевизионный проект о неудавшихся самоубийцах.

В 1994 году Турбину без экзаменов приняли в Московский институт культуры. Она старалась учиться и даже снова начала писать стихи, но к этому времени психика Ники была ощутимо нарушена. В конце первого курса Ника уехала в Ялту к своему возлюбленному, но к экзаменам так и не вернулась. Естественно, из института ее отчислили.

Ника продолжала пить и во время очередного алкогольного опьянения произошло ужасное: она выпала с балкона пятого этажа. Девушку спасло только то, что, падая, она зацепилась за дерево, но все равно повредила позвоночник и сломала ключицу.

Ника всегда говорила маме с бабушкой, что уйдет в 27 лет. Так и получилось. Она снова выпала из окна 11 мая 2002 года, только на этот раз ее спасти не удалось.

Ника стала второй русской поэтессой, удостоившаяся награды«Золотой лев» Первой была Анна Ахматова и она получила эту премию, когда ей было более шестидесяти лет, в то время, как Нике едва исполнилось двенадцать.
Турбина стала настоящим феноменом в литературе. Сочинять стихи она начала в раннем детстве, а в 4 года уже диктовала их маме и бабушке для записи. Причем, это были не детские стишки про зелёную травку и голубое небо, а не по годам взрослая, зрелая лирика.

Язык поэтессы сложно отнести к какому-то направлению - её стихи стоят особняком. Их напряжённость можно сравнить разве что с ахматовскими - кстати, славу Ахматовой девочке-вундеркинду когда-то и прочили.
Ника с рождения страдала бронхиальной астмой и почти не спала. По ночам Никуша (так девочку называли мама и бабушка) сидела в кроватке, тяжело дыша, и что-то бормотала. А когда немного подросла, попросила маму записывать за ней строчки - ребенок говорил, что их диктует ей сам Бог. Перепуганные мама и бабушка начали водить Нику по врачам. Вопрос был один: что сделать, чтобы ребенок перестал сочинять стихи и нормально спал? У медиков ответов не было:
Сама же Ника позже называла себя ночным человеком. В интервью она говорила: «Только ночью я чувствую себя защищенной от этого мира, от этого шума, от этой толпы, от этих проблем. Я становлюсь сама собой».

У девочки никогда не было нормального детства: ее всегда мучили приступы астмы, бессонница и ещё одна болезнь - стихи.

Когда Турбиной было 7 лет, в её родную Ялту приехал писатель Юлиан Семёнов - он строил неподалеку дачу. Семёнов остановился в местной гостинице; там же работала и бабушка Ники (возглавляла отдел обслуживания). И когда писателю потребовалась машина до аэропорта, женщина практически заставила его взглянуть на стихи внучки. Тот сначала отказывался, но прочтя всего пару стихотворений, сказал: «Гениально!».
Можно сказать, так и решилась судьба маленькой поэтессы. Через месяц её лирику напечатали в газете, а в 9 лет вышел первый сборник Ники - «Черновик». Книгу перевели на 12 языков.

Жизнь моя - черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный
Выстрелом крик.

Для ребенка, страдающего бессонницей, внезапная известность стала еще одним серьёзным испытанием.

Выпустить первый сборник Турбиной помог известный поэт Евгений Евтушенко. На необычную девочку он сразу обратил внимание: «Восьмилетний ребенок в каком-то смысле - это черновик человека», писал поэт. Но стихи этого «черновика» были зрелыми не по возрасту, и слава о Нике быстро разлетелась по Советскому Союзу и за его пределы. Вундеркинд ездила по всей стране с гастролями, а на школу времени не оставалось.

Организовывать концерты Нике помогал Евтушенко. Девочка росла без отца, и очень привязалась к поэту. Но в один момент Евгений Александрович отвернулся от Турбиной. Молча, без объяснения причин. Уже взрослая, поэтесса рассуждала в интервью: «Он, наверное, испугался, подумал: "Хватит с ней возиться, а вдруг она больше писать не будет?". Кому нужны чужие беды?».
А незадолго до этого Майя Турбина, мать девочки, вышла замуж и родила второго ребёнка.

Только, слышишь,
Не бросай меня одну.
Превратятся
Все стихи мои в беду.

Так писала Ника в своем пророческом стихотворении «Маме» в 9 лет. Но Майя Турбина старалась построить счастье в новой семье, и в 13 юная поэтесса ушла из дома и начала жить самостоятельно. После нескольких лет успеха и громкой славы девочка впервые оказалась одна - без мамы и бабушки, без покровителя и наставника Евтушенко. Даже журналисты и зрители отвернулись от нее - чудо-ребенок вырос и стал уже не таким интересным. Как потом рассказывала Майя Анатольевна, Ника в то время резала себе вены, пила снотворное, выбрасывалась из окна.

В 1990-м у поэтесса всех удивила, выйдя замуж. Ее супругом стал психолог-итальянец синьор Джованни, владеющий клиникой в Швейцарии. Год они провели вместе: ей 16, ему 76. Но Турбина возвращается в Россию. Снова одна. И сразу же начинает пить.

Ника пыталась получить высшее образование: недолго проучилась во ВГИКе и в институте культуры. В последнем на ее курсе преподавала Алёна Галич - дочь известного поэта Александра Галича. Женщины подружились. Ника клятвенно обещала своей подруге бросить пить, но слово своё не сдержала. И институт тоже не закончила. Стихи, правда, писала по-прежнему, но уже много лет никому их не читала.

Турбина взрослела, а вместе с ней росли и её проблемы. Она никак не могла устроиться в жизни, а внимание людей, к которому она так привыкла с детства, вызывали теперь не ее стихи, а «аморальное» поведение. Мамы или другого родного человека рядом не было - только собака и две кошки. Постоянными спутниками артистки стали наркотики и алкоголь. А потом Ника выпала из окна 5-го этажа - позже она говорила, что вытряхивала коврик и не удержалась. Сломала позвоночник, предплечья, тазовые кости. Перенесла 12 операций. От всех вопросов Турбина отшучивалась: «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».

«Дождь, ночь, разбитое окно

Когда поэтессе было неполных 7 лет, она написала:

Дождь, ночь, разбитое окно.
И осколки стекла
Застряли в воздухе,
Как листья,
Не подхваченные ветром.
Вдруг - звон...
Точно так же
Обрывается жизнь человека.

Через 5 лет после первого падения история повторилась: Турбина выпала из окна. Снова в мае, снова с пятого этажа. Но на этот раз её уже не спасли.

В последний путь поэтессу провожал её сожитель, у которого тоже были проблемы с алкоголем, и Алена Галич. Именно благодаря хлопотам преподавательницы Турбину разрешили похоронить на Ваганьковском кладбище. А в графе «причина смерти» поставили прочерк - так попросила Алёна Александровна (иначе Нику не смогли бы отпеть).

«Хочу добра»

По словам мамы и бабушки поэтессы, Ника говорила: «Я уйду в 27, но до этого буду умирать десятки раз». А в интервью отвечала, что у неё не будет ни внуков, ни детей. «Боюсь, я не доживу до того момента, когда захочу рожать». После смерти Анны Ахматовой остался её сын. Ника Турбина оставила двух кошек и собаку.

Такие строки мудрая Ника написала в 8-9 лет (стих называется «Хочу добра»).

Как часто
Я ловлю косые взгляды.
И колкие слова,
Как стрелы,
Вонзаются в меня.
Я вас прошу,
Послушайте, не надо
Губить во мне
Минуты детских снов.
Так невелик
Мой день.
И я хочу добра
Всем!
Даже тем,
Кто целится в меня.

Ника Турбина стала настоящим феноменом в литературе. Сочинять стихи девушка начала ещё в раннем детстве. Причем темой для произведений была взрослая и зрелая лирика, Ника писала о любви. Турбина поразила весь мир: стихи поэтессы-гения нельзя отнести к какому-то направлению, они стоят особняком. Биография Ники похожа на её стихи: короткие и полные драматизма.

Детство и юность

Ника Георгиевна Турбина родилась 17 декабря 1974 года в Ялте, в семье она была единственным ребенком. Её мать – популярная художница Майя Турбина, девочка была внучкой писателя Анатолия Никаноркина.

Ранние годы жизни омрачала болезнь, Ника страдала астмой. Как говорили родные, по ночам девочка почти не спала. В то же время американские врачи сказали её бабушке, которая повсюду путешествовала с Никой, что при таких нагрузках ребёнок должен посещать консультации психолога.

В 1985 году Турбины переехали жить в столицу, там девочка посещала школу №710. В Москве мама Ники вышла замуж во второй раз и родила вторую дочь – Марию.

Творчество

В возрасте 4 лет просила маму и бабушку записывать стихотворения, которые, по её словам, говорил ей Бог. Первое записанное стихотворение – «Алая луна». В 1981 году Ника пошла в 1 класс, постепенно слава о «чудо-ребёнке» разнеслась за пределы полуострова. Когда стихи Ники попали к , их напечатала «Комсомольская правда».

В возрасте 9 лет у Турбиной в Москве уже вышел сборник стихов «Черновик». В будущем эту книгу перевели на 12 языков. написал к этому произведению предисловие. Поэт принимал активное участие в жизни юной поэтессы.

Благодаря его поддержке девочка на равных вошла в литературные круги столицы, а в 10 лет выступила на фестивале «Поэты и Земля». Там Нике присудили главный приз – «Золотого льва».

В 1989 году Нике исполнилось 15 лет, и она сыграла роль в художественном фильме Аян Шахмалиевой «Это было у моря». Картина рассказывает о воспитанницах интерната, где царили жестокие нравы. В то время публично свои стихи девушка давно уже не читала.

Ника поступила во ВГИК и пыталась запустить телевизионный проект о неудавшихся самоубийствах. После, в 1994 году, Турбину без экзаменов приняли в МГИК, курс вела Алёна Галич, которая стала не только любимой учительницей, но и близкой подругой.

В то время психика Ники была сильно нарушена, но, несмотря на это, первый семестр Турбина проучилась очень хорошо. Снова начала сочинять стихотворения, вела дневники. Писала Ника на каждом клочке бумаги, в том числе губной помадой, когда под рукой не было карандаша.

Затем девушка уехала с возлюбленным в Ялту, а к экзаменам так и не вернулась. Восстановиться в институте получилось не сразу, и только на заочное отделение.

Личная жизнь

В 1990 году у поэтессы случился нервный срыв, после чего она уехала в Швейцарию. Официальной причиной выезда указывалась учёба, но по факту Ника лечилась в психиатрической клинике в Лозанне. Там же она заключила официальный брак со своим лечащим психиатром, синьором Джованни: до этого они были знакомы по переписке. Он писал, что якобы «лечил пациентов её стихотворениями».

Муж девочки был профессором, на момент заключения брака ему было 76, а Нике – 16 лет. Девушку он не обижал, но постоянно пропадал на работе. Турбина увлеклась алкоголем и через год внезапно вернулась домой. О профессоре молодая девушка никогда больше не вспоминала.

По возвращении домой Ника влюбилась с первого взгляда в бармена, который работал в гостинице «Ореанда», на тот момент девушке было 17 лет. Буквально на второй день знакомства девушка уже собиралась замуж. Константин хорошо относился к Нике, но сразу сказал, что жениться не собирается.

Тогда у юноши была знакомая в Японии, и парень собирался ехать к ней на ПМЖ. Но Ника была так влюблена, что погасить её чувства было невозможно. Этот сложный роман продлился 5 лет.

Личную жизнь Ники сложно назвать удачной, последним сожителем талантливой поэтессы стал Александр Миронов.

Последние годы и смерть

В мае 1997 года произошла трагедия. В тот день Ника и её друг Александр выпивали, у молодых людей возникла ссора. Турбина бросилась к балкону, как сама потом признавалась, «в шутку», но не удержалась и повисла. Оба тут же протрезвели: парень схватил её за руки, а Ника пыталась забраться обратно. Но сорвалась. Девушку спасло только дерево, за которое она, падая, зацепилась.

У Ники было множество серьёзных повреждений, в том числе повреждение позвоночника и перелом ключицы. Благодаря договоренностям Алёны Галич Турбину должны были положить в специальную американскую клинику. Для получения скидок собрали множество подписей, но когда пришло согласие от американцев, мать Ники неожиданно увезла её в Ялту. Там девушка попала в психиатрическую больницу после буйного припадка: такого раньше никогда не происходило.

Обстоятельства смерти девушки достоверно неизвестны. 11 мая 2002 года Ника с Александром Мироновым находилась в гостях у знакомой Инны, которая жила на той же улице. Друзья употребляли спиртные напитки. Когда Саша и Инна отправились в магазин, Ника ожидала их, сидя на подоконнике 5 этажа, свесив ноги вниз.

Эта поза была её любимой, Турбина не боялась высоты. В один момент, скорее всего, Ника неудачно повернулась, с координацией у неё всегда было плохо. Прохожий, гуляющий неподалёку с собакой, увидел, как девушка повисла на окне, и услышал крик:

«Саша, помоги мне, я сейчас сорвусь!».

Но трагедия была неизбежна.

Чтобы отпеть Нику в церкви, Алёна Галич просила работников милиции не записывать смерть подруги как самоубийство. Поэтому графа о причине смерти осталась незаполненной: там поставлен прочерк. Также Алёна добилась, чтобы прах Ники захоронили на Ваганьковском кладбище. Похороны поэтессы состоялись 25 июня 2002 года, ровно через 40 дней после трагической смерти девушки. Ниша, где упокоен прах Ники Турбиной, находится в 72 секции.

За год до гибели девушки Анатолий Борисюк снял документальный фильм под названием «Ника Турбина: история взлёта». Тогда он сообщал, что все забыли Нику, её талант и гениальность. Анатолий в одном из интервью сказал:

«Ей 26 лет, вся жизнь впереди, а такое ощущение, будто она уже её прожила почти до конца».

Поклонники создали Интернет-сайт Ники Турбиной, там можно найти стихотворения и фотографии поэтессы.

Библиография

• 1984 – «Черновик»
• 1991 – «Ступеньки вверх, ступеньки вниз»
• 2004 – «Чтобы не забыть»
• 2011 – «Стала рисовать свою судьбу: стихотворения, записки»

«Будущее - это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит таким, каким его ждешь.Не вернее ли сказать, что оно вообще никогда не приходит? Если ждешь А, а приходит Б, то можно ли сказать, что пришло то, чего ждал? Все, что реально существует, существует в рамках настоящего». Борис Пастернак.

Ника Турбина, она же - маленькая хрупкая девочка Никуша родилась 17 декабря 1974 года в Ялте.

Ее мама Майя Турбина была художником, бабушка Людмила Владимировна Карпова по словам самой Ники – «осколком интеллигенции», а дедушка Анатолий Никаноркин – писателем и автором нескольких поэтических книг. Ника была странным, необщительным, внутренне замкнутым ребенком с серьезными взрослыми вопросами. Она с рождения болела бронхиальной астмой, и мало спала из-за распространенного явления среди больных астмой – боязни сна и удушья во сне. Любимым занятием маленькой Ники было долгое стояние у окна или разговор со своим отражением, глядя в зеркальное трюмо, а еще к маленькой Нике приходил Звук. Именно так она называла неведомо откуда звучавший Голос, наполненный строками и рифмами. Маленькая Никуша бессонными ночами сидела в кроватке, обложенная подушками, тяжело и хрипло дыша, и нашептывала что-то на своем птичьем языке. В четыре года мама Ники поняла, что это были стихи – ритмичные, пронзительные заклинания, непонятные своей взрослостью, многогранностью, трагизмом и недетскими переживаниями. Стихи пугали маму и бабушку. Людмила Владимировна позже рассказывала: «Это могло случиться когда угодно, но чаще всего ночью. Она звала нас с мамой и приказывала: «Пишите». Стихи словно распирали ее, не давая покоя:

Глазами чьими я смотрю на мир?
Друзей? Родных?
Зверей? Деревьев? Птиц?
Губами чьими я ловлю росу
С упавшего листа на мостовую?
Руками чьими обнимаю мир,
Который так беспомощен, непрочен?
Я голос свой теряю в голосах
Лесов, полей, дождей, метели, ночи...

Первой реакцией мамы и бабушки был шок. Они стали показывать измученную бессонницей девочку врачам. На все их вопросы: «Откуда талант?» и «Как заставить ребенка не писать стихи?», - врачи только разводили руками: «Что мы можем сделать? Ну, пишет - и пусть пишет. А астму лечить надо». Бабушка Ники вспоминала: «Она создавала радость в течение всей нашей жизни. Но с Никушей всегда были проблемы. Когда она совсем маленькая была, писала сложные стихи, до 12 лет вообще не спала. Я обращалась к врачам в Москве, в Киеве, умоляла - сделайте так, чтоб ребенок не писал стихи, чтобы можно было нормально жить. Потому что когда Никуша не спала, мы с ней тоже не спали. Жизнь была очень сложная на этом фоне». Мама и бабушка показывали Никины стихи своим московским знакомым, и бабушка позже вспоминала: «Открыл Нику Юлиан Семенов. Причем сделал это очень по-доброму, нежно, с желанием помочь». Нике было тогда семь лет. Семенов строил недалеко от Ялты дачу, и ему срочно понадобилось лететь в Москву. Нужна была машина до Симферополя, а Никина бабушка работала заведующей бюро обслуживания в гостинице «Ялта», где жил Семенов, и она убедила Семенова прямо при ней раскрыть папку со стихами внучки. Знаменитый писатель, крайне недовольный этим, прочитал несколько стихотворений и вдруг воскликнул: «Это же гениально!». Через месяц по его просьбе в дом к Турбиным приехала корреспондент «Комсомольской правды», впоследствии написавшая статью о гениальной девочке-поэтессе. Никины стихи появились в «Комсомольской правде» 6 марта 1983 года – и так окружавшие маленькую Никушу взрослые нашли выход ее безумной поэтической энергии.

6 марта 1983 года маленькая Ника Турбина проснулась знаменитой, и вскоре последовало приглашение в Москву, где в Доме Литераторов состоялось ее первое выступление и судьбоносное знакомство с Евгением Евтушенко. Так появился дуэт Евтушенко-Турбина, который очень часто показывали по советскому телевидению. Ее первая книга была сметена с прилавков, несмотря на тираж 30 тысяч экземпляров. В конце 1984 года Ника Турбина уже была известной советской поэтессой, выступавшей на литературных вечерах, а ее первый 62-страничный сборник, из которого восемь страниц занимало предисловие Евгения Евтушенко, был издан под названием «Черновик».

«Название этой книги, - писал Евтушенко, - мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле - это черновик человека». Но на самом деле Ника уже была человеком со своим огромным удивительным миром и ощущениями.

В заглавном стихотворении сборника она писала:

Жизнь моя - черновик,
На котором все буквы -
Созвездья.
Сочтены наперед
Все ненастные дни.
Жизнь моя - черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный
Выстрелом крик.

Все тексты в сборнике по объему, нерву и качеству были подобны этому. Восьмилетняя поэтесса обладала трагическим, абсолютно недетским мироощущением. Первой реакцией читателей было ощущение, что автор пережил горечь любви, боль расставания, потерь и смертельную тоску. Во время чтения ее стихов читателя охватывал озноб. В них были тяжесть дня, сумрачные леса, крик, раненая птица и волчьи тропы. Это привлекало и завораживало, но и настораживало. Не все верили, что девочка пишет сама. Ходили слухи, будто ее мама Майя Анатольевна - неудавшаяся поэтесса, вот, мол, она и... Но из предисловия Евтушенко было известно, что Никин дедушка Анатолий Никаноркин был автором нескольких поэтических книг, и что Ника училась в «той самой ялтинской школе, где когда-то училась гимназистка Марина Цветаева». Обвинения в несамостоятельности так достали маленькую поэтессу, что она ответила стихотворением:

Не я пишу свои стихи?
Ну хорошо, не я.
Не я кричу, что нет строки?
Не я. Не я боюсь дремучих снов?
Не я. Не я кидаюсь в бездну слов?
Ну хорошо, не я…

На самый дурацкий вопрос, который можно задать поэту: «Как Вы пишете?» - Турбина отвечала: «Я начала сочинять стихи вслух, когда мне было три года... Била кулаками по клавишам рояля и сочиняла... Так много слов внутри, что даже теряешься от них...» Стихи буквально душили ее.

«Помогите мне запомнить
Все раздумья и сомненья.
Дайте руку!
Я хотела б
Сердца ощутить биенье».

Кроме книги у Ники вышла пластинка со стихами. Слова для конверта написала Елена Камбурова, которая спела несколько Никиных текстов. Пластинка стала лучшим ответом всем сомневающимся. Евтушенко вспоминал: «Уже сразу после первых строк, произнесенных ею, отпали все сомнения в том, что ее стихи - это плод литературной мистификации. Так могут читать только поэты. В голосе было ощущение особого, я сказал бы, выношенного звона». Вскоре, не без помощи Евтушенко, у Ники начались поездки по всей стране, выступления и поэтические концерты. «Ее возили выступать по домам отдыха за 150 рублей», - вспоминала бабушка Ники Людмила Владимировна Карпова, которая, сопровождала внучку во всех ее заграничных поездках. О Нике было снято несколько фильмов, ее имя не сходило с газетных полос, а ее стихи были переведены на десятки языков. Советский детский фонд выделил ей именную стипендию, и худенький подросток с прической а-ля Мирей Матье, очаровательной родинкой над губой приковывал взгляды и завораживал публику не только в Советском Союзе - ей рукоплескали в Италии и США, а в Колумбийском университете даже проводилась конференция о технике перевода стихов русской поэтессы. В 1986 году, во время пребывания в Америке, Нику и ее бабушку два часа не выпускали из аэропорта, интересуясь - не хотят ли они эмигрировать?

Кульминацией была поездка в Венецию на фестиваль «Земля и поэты» и получение в 1986 году престижнейшей премии в области искусства – «Золотой лев».

Ника стала второй русской поэтессой, удостоившаяся этой награды. Первой была Анна Ахматова и она получила эту премию, когда ей было более шестидесяти лет, в то время, как Нике едва исполнилось двенадцать. Ника была настоящим феноменом, который изучали специалисты. Она собирала залы, где читала свои стихи на манер Вознесенского, срываясь с крика на шепот, и отбивая ладошкой ритм. Она забавно отвечала на записки, сообщая о желании пойти в актрисы. Бабушка Ники рассказывала, что когда они были в США, их пригласил к себе Иосиф Бродский и выделил на встречу всего лишь двадцать минут, так как после неё принимал итальянских переводчиков. Этот визит для Ники был незапланированным, но не принять такое приглашение она не могла. Встреча свелась к интереснейшему диалогу двух поэтов, бабушка сидела молча в стороне, но Ника имела несчастье упомянуть имя Евтушенко, которого боготворила, и в которого была влюблена, не зная, что её кумир для Бродского хуже, чем красная тряпка для быка и между поэтами существовала давнишняя ссора, доходящая моментами до откровенной вражды. Едва Ника произнесла фамилию Евтушенко, как Бродский безостановочно в течение сорока минут, забыв о стоящих за дверью итальянских переводчиках и побагровев от гнева, обвинял своего собрата по перу во всех смертных грехах, выказывая абсолютную нетерпимость, а маленькая девочка с ужасом слушала взрослые рассуждения великого поэта. Ей было страшно, ведь таких ужасных взрослых ситуаций в жизни Ники, лишенной детства - было много. Сама Ника вспоминала в одном из интервью: «...я с детства моталась по всем странам мира, выступала перед огромными аудиториями. А в Штатах на меня накидывались очень крутые репортеры с провокационными вопросами, которые можно было задавать политическому деятелю. Смешно: стоит взрослый идиот и задаёт ребёнку дикие вопросы... Я думала: «Ты же взрослый человек, у тебя есть всё, ты что идиот? Или как?».

Кем был Евтушенко в судьбе девочки Ники – продюсером, покровителем, восторженным почитателем, хотелось ли ему за счет феномена Ники напомнить читателю и слушателю о себе – мнения близких и друзей Ники не совпадают. Но когда Нике исполнилось 13 лет, Евтушенко стал отдаляться от нее, перестал приглашать и звонить. Коротко отмахивался от журналистов – «Вдруг писать перестанет, зачем она тогда нужна?» - хотя Ника надеялась на своего кумира. Вспоминала бабушка Турбиной: «Помню, мы сидели с ней в маленьком кафе на одном из каналов Венеции, а рядом за столиком Евгений Александрович. Ника смотрела на него с обожанием, а мне все твердила: «Буль, купи мне красивое белое платье и туфли. Я хочу поразить Евтушенко!»

Евгений Александрович!
Хотелось написать
Цветным фломастером:
3 - зеленым,
Д - красным.
Здравствуйте!
Но радуга цвета
Куда проще радуги слов.
Рев мотора, самолета зов.
Не хватило времени
Ни у меня, ни у вас,
Тайна одиночества -
Вечен час…

Каковы истинные причины расставания Евтушенко и Ники, возможно, мы никогда не узнаем, но есть мнение очень близкого друга Ники Альберта Бурыкина: «О Евтушенко даже у мамы и бабушки Никуши были мнения разные. Я Майе сказал как-то: «Я его не понимаю», - «А его никто не понимает» - ответила она. По итогам разговоров могу сказать следующие причины: «Ника так сильно изменилась, что Евтушенко прекратил с ней общение. Изменение было страшным, и я его понимаю. В общем, это был не просто протест с её стороны, а мегапротест 13-летнего подростка». Поведение Ники было очень русским, до дури, и Евтушенко, будь он в народной парадигме, принял бы это (как принял и выдержал я эту чернуху). Но Евгений Александрович был в нашей «элите», проникся её духом - тем, который с Никой был несовместим. Поэтому он принял точку зрения своих ближних по элитарной тусовке: «Ника умерла, там мясорубка, русская показала свою суть!». Я думаю, просто он любил себя в общении с нею, а не её. Иначе бы прощал выходки Ники - ради неё. У некоторых было мнение, что, выводя Нику в мир, её убивают. Детская психика для этого мало приспособлена. Похоже, Евгению Александровичу «капали на мозги», что он грешит. Это чувство вины - а он не мог не ощущать свою вину (подспудно) за то, что с Никой получилось - конечно, не способствует общению. То есть: «Ах, я виноват в том, что помогал? Так не буду общаться вообще!» Думаю, с Никой у него были некоторые ожидания чуда, которые не сбылись. Это разочарование. А в живом человеке нельзя разочаровываться, именно это Ника восприняла как предательство. Жизнь человека всегда ценнее наших о нём ожиданий. Но, как поэт, он пошёл на поводу у себя, а не у любви, которая всегда МЕЖДУ, которая не может быть собственностью одной из сторон. Думаю, вот это разочарование (убийственное) и было почти главной причиной, по которой он поставил на любом общении с Никой жирный крест. У меня стойкое ощущение и проверенное мнение, что ему помогли с ней расстаться. Поэта ведь легко просчитать - на какие кнопки нажать. Помогли - потому, что рядом с нею он бы удержал её от многих пагуб. А Ника в приличном варианте многим ОЧЕНЬ влиятельным людям была не нужна. И не только здешним. Это самый существенный пласт в том, почему Евтушенко и Ника расстались. Но, к сожалению, это почти табуированная тема. Политика. В принципе, вариант Талькова, только растянутый во времени. И с большими для русской культуры последствиями…»

Ника, действительно - очень изменилась, ведь казалось, что сказка будет длиться вечно. Но она оборвалась столь же внезапно, как и началась. Отстранился и «забыл» Евтушенко, закончились выступления, перестали звонить журналисты, и наступила тишина – предвестница забвения. Говорят, что Ника перестала писать стихи – но нет, она не перестала. И это были уже совсем другие строчки. Многие считали астму причиной ее способности сочинять стихи, и как только болезнь отступит – закончится сочинительство. Но болезнь никогда не оставляла Нику, напоминая о себе резкими вспышками и приступами удушья. Переходный возраст сказывается на любом ребенке своим собственным этапом взросления, сопровождаемым неизбежным бунтарством и нестабильностью поведения. И вот девочка - бунтарь, жившая стихами, видевшая больше, чем многие ее сверстники, не умеющая жить в мире ровесников и взрослых, вернулась к обыденной прозаичной жизни. Наступило временя перестройки, народ больше интересовали цены на водку и колбасу, нежели успехи юных талантов. В СССР происходили новые события - с конца 1986 года стали публиковаться запрещённые прежде литературные произведения, показываться лежавшие на полках фильмы. В 1987 году были созданы первые негосударственные телеобъединения, появились ночные выпуски ТСН, молодёжные программы «12-й этаж» и «Взгляд», программы Ленинградского телевидения, а в фильме Сергея Соловьёва «Асса» прозвучала песня группы «Кино» «Хочу перемен». В семье Турбиных тоже произошли перемены. Семья переехала в Москву, и Ника ходила в обычную школу, где ее не понимали и не принимали. Мама Ники Майя Анатольевна вышла замуж и родила второго ребенка. Все внимание мамы и бабушки сосредотачивается на младшей Маше, и тогда Ника в отчаянии в одном из своих стихотворений пишет: «…Только, слышишь, не бросай меня одну. Превратятся все стихи мои в беду».

Взрослеющая Ника, не нашедшая общего языка с новой семьей, бунтует. «Нам с ней стало очень сложно, - говорила Майя Анатольевна, - с ней начались беды: Ника резала себе вены, выбрасывалась из окна, пила снотворное. Я так понимаю, что ей просто было страшно входить в жизнь…». С 13-ти лет она практически жила одна: «Я в 13 с половиной лет ушла из дома и больше не возвращалась. А по хозяйству - и посуду мыла, и стирала, и с собаками гуляла. От каких-то ударов бытовых любой нормальный родитель, который себя уважает, естественно, своего ребенка будет оберегать. Зачем же его кидать под колеса машины?» Она не понимала - как жить, если все этапы пути нормального поэта - слава, аплодирующие залы, автографы поклонникам на обложках собственных книжек, международные премии - уже позади?.. Она просто бродила как сомнамбула, бормоча под нос никому не нужные строки. Но публично свои стихи Ника не читала. Не было у нее в самостоятельной жизни и средств к существованию.

В 1990 году в ее жизни появился мужчина. Версии их знакомства различны – по одной он был давнишним поклонником Никиной поэзии, по другой, он был ее лечащим врачом. Но очевиден факт, что 16-летняя Ника вышла замуж за 76-летнего профессора-психолога синьора Джованни, итальянца из Лозанны, владельца собственной клиники. Но она не смогла жить в другой стране, и через год сбежала из швейцарской виллы своего мужа. Ника позже не любила о нем вспоминать, и отвечала на вопросы о своей семейной жизни коротко и уклончиво: «Все было красиво и трагично, как растоптанная роза». И добавляла: «Кроме России, я жить нигде совершенно не могу. Хотя это звучит банально, патриотический идиотизм, видимо, во мне присутствует». Альберт Бурыкин рассказывал о том периоде жизни Ники: «Как-то мне Ника говорит о побеге из-за границы, от этого престарелого мужа, как её унижали, - в общем, детектив, я плачу. А рядом Майя (мама Ники), как-то так кивает мне, с иронией. Я посокрушался с Никой, а потом без неё спрашиваю - что за ирония-то? – «Так она эту историю каждый раз по-новому рассказывает!» В общем, милая Нюшка - ребёнок, верит, в то, что внутри неё живёт, а как там было реально – внешние люди расскажут только версии. Я думаю, ей надоел бардак, бедность, чернуха начала 90-х, кофе на голодный желудок. Дёрнулась по глупости, а любви не было. И у него, и у неё тем более. Совсем, увы…» В Швейцарии Ника начала пить. Пить так же истово, как писала стихи. Черные провалы стали ее постоянными спутниками.

В дальнейшей биографии Ники Турбиной масса белых пятен. Нет определенности даже с местом ее учебы. Известно, что она была в разное время студенткой ВГИКа и института культуры. Ее приняли в институт без экзаменов, потому что Ника практически не умела писать так, как это было принято. У нее была своя особенная манера письма, которую очень тяжело было расшифровать - с пропуском гласных. Такая скоропись помогала записи постоянно бушующих строк. В школьной программе у нее тоже были большие пробелы. Альберт Бурыкин рассказывал: «Я присутствовал при её учёбе в институте культуры, мотался туда с нею, даже иногда писал сочинения за неё. Потом ходил во ВГИК с Майей вымаливать, чтобы её не отчислили за прогулы. О других институтах просто не знаю. Думаю, если что-то ещё и было - то как здесь - чуть вначале, а потом учёба прекращается. Еще помню, когда в институте культуры проверили её учебный сценарий фильма, реакция была такая: «Так Вы всё умеете, чему мы Вас будем учить?» Сценарий начинался очень кинематографично – камера, берущая церковную службу сверху, наезжая с уровня куполов вниз, под гул молитвы, в море огня горящих свеч». Турбина мечтала стать режиссером. Из дневника Ники: «Мне кажется, я могу быть режиссером-постановщиком. Я так чувствую!». Ее курс вела Алена Галич, дочь поэта. Между педагогом и ученицей завязалась дружба. Алена постоянно пыталась помочь Нике адаптироваться в новой взрослой жизни. Но институт Турбина так и не закончила. Пыталась проявить себя на актерском поприще – в 1989 году снялась в художественном фильме «Это было у моря». Это был фильм режиссёра Аян Шахмалиевой, и картина рассказывала о воспитанницах специнтерната для детей с больным позвоночником, в котором царили довольно жестокие нравы. В 1990-х годах Ника пробовала вести передачу на одном из московских FM-каналов. Она даже выступила в качестве топ-модели – несколько ее снимков было опубликовано в «Плейбое». А незадолго до смерти ей удалось снять фильм «Жизнь взаймы» - её размышление о самоубийстве, на фоне её же интервью с Марком Розовским.

Затем и до конца жизни, вместе со своим гражданским мужем Сашей Мироновым, она работала в театре - студии «Диапазон» на окраине Москвы. И все время продолжала писать стихи. Писала на клочках бумаги, на салфетках, тут же забывала про них, писала снова, рвала в клочья. Жаловалась, что никому ее стихи больше не нужны. «Зачем я их пишу? Не надо мне жить!… Если бы хоть 5 человек пришло меня послушать, ну, хоть один человек!» Увы, стихи приходилось читать лишь самой себе, да опухшим от пьянства случайным приятелям.

Зарешечено небо
Тропинками судеб -
Миллиарды следов.
И надежда, что будет
Только то, что хотелось,
Что бы было светло.
Над землею холодное
Солнце взошло.
И расколоты судьбы,
Как грецкий орех,
Кто-то взял сердцевину,
А под ноги грех.

А под ноги - грех.

Ступеньки вниз, или Прерванный полет…

«Никогда не гибнешь от кого-либо другого, а всегда от самого себя».

Ф. Ницше.

Полет к звездам обернулся трагическим пике. Ажиотаж вокруг малолетней поэтессы спал и, как это часто происходит, Нику со временем забыли окончательно. Слава исчезла так же неожиданно, как и появилась...

А психологический стресс, который совпал с переходным возрастом, тем не менее, очень сильно повлиял на формирование психики.

У Ники не было ни образования, ни профессии, она толком даже не овладела грамотой. Никто и не позаботился о том, чтобы чудо-ребенок, в трансе диктовавший стихи, восхищавшие весь мир, выучился грамотно писать! Никто не подсказал девочке, как дальше раскрывать и шлифовать свой поэтический дар. Она оказалась просто выброшенной на обочину.

Утверждать, что ребенок, с малых лет занимающийся искусством, не важно поэзией ли, музыкой или живописью, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью, - большое заблуждение. Увы, это далеко не так.

Ника не сумела справиться с собственной жизнью, смириться с такой непоэтической действительностью. На глазах равнодушных взрослых, выжавших из «поэтического Моцарта», все, что могли - деньги и славу - Ника Турбина превращалась в морального, на их взгляд, урода, абсолютно неприспособленного к жизни.

Ушли стихи, им на смену пришли наркотики и алкоголь. То, что Ника страдала алкоголизмом, не скрывали ни ее мама и бабушка, ни Алена Галич, ее преподаватель в институте культуры и, пожалуй, единственная ее подруга. Единственная, кто пытался спасти Нику от самой себя.

«Увы... Никуша страшно напивалась. Никакие зашивания на нее не действовали. Она тут же вырезала ампулы. Врачи говорили - это уникальное явление, на нее не действуют никакие методы. Ни-ка-кие! Это была страшная трагедия!…» - рассказывала Алена Галич.

Ника писала расписки, что пить и опаздывать на занятия не будет, но через три дня снова погружалась в запой.

Из интервью 1995 года:

«Хотите очень большую правду? Что мне сказать о том, что было в то время? Кроме того, что я уже сказала - холодно, голодно, тяжело. Очень хотелось тепла, любви, людей, рук, глаз, извините за банальность...»

О ней забыли и те, кто дал ей путевку в большой мир - Евтушенко, Альберт Лиханов . Взрослая Турбина с иронией вспоминала свою встречу с Лихановым: «Сейчас я вас посмешу. Месяц назад меня нашла каким-то левым путем секретарь детского писателя Альберта Лиханова. Я пришла к нему. Лиханов долго на меня пялился, задавал совершенно хамские вопросы. Наконец, я говорю: "Альберт Анатольевич, зачем я вам вообще нужна? Я свое время потеряла". - "Я книгу пишу. Вы как подопытная мне очень нужны. Очень интересно наблюдать, как из маленьких гениев дураки вырастают».

Но, пожалуй, больнее всего для Ники оказалось пережить разрыв с ее кумиром - Евгением Евтушенко. Вспоминает бабушка Ники: «А Евтушенко... Мы простили его. Или скорее - забыли. Он предал Нику. А ребенка предавать нельзя. Он взял ее и отшвырнул!»

А сама Ника как-то сказала: «Я желаю ему спокойной старости».

Лица уходят из памяти,

Как прошлогодние листья.

Осень оставила только

Утра хмурого привкус.

Лица уходят, но изредка

К сердцу подходит холод.

Вспомнятся желтые листья.

С чьим-то портретом разбитым.

Горько от настоящего,

Страшно жить позабытым.

Великий дар поэта обернулся даром великого отчаяния, поэтическое вдохновение - алкогольным бредом. Некогда блистательно-красивая Ника замкнулась в себе. В ее небольшой квартирке на самой окраине Москвы жили только две кошки и собака. Людям Ника особо не доверяла. Впрочем, никто из людей рядом с ней долго не задерживался. Наверное, потому, что рядом с поэтом обыкновенному человеку просто нечем дышать.

«По улицам слона водили. Это была Ника Турбина. А потом слона бросили и забыли» , - так говорила уже взрослая Ника, окруженная пустыми бутылками и сомнительными друзьями.

От редких журналистов она отмахивалась, как от назойливых мух, а на вопрос «Как вы представляете свое будущее?» - размыто отвечала: «Никак. У меня будущего нет, я живу сегодняшним днем и глупыми сентиментальными женскими надеждами. Посмотрим. Но я пишу, это меня еще поддерживает».

«Более-менее все течет, движется. Я заканчиваю режиссерские курсы, режиссер театра и кино. Сейчас как-то подхалтуриваю, то в «Утренней почте» снимусь, то еще где-то, такие мелочи, чтобы как-то на плаву удержаться. Со стихами все прекрасно, пишутся. Жив еще курилка». (Из интервью 2000 года)

Встречались и те, кто просто глумился над несчастной девушкой, к которой намертво прилепился ярлык «бывший поэт». Дескать, она совсем опустилась, стихов своих уже не помнит из-за пьянства.

Поясняет Алена Галич: «Эта грязная история случилась с Никушей несколько лет назад. Одна ялтинская киностудия решила снять передачу о Турбиной. Но перед съемками телевизионщики выставили перед ней бутылку водки, прекрасно зная, что пить ей нельзя. После того как бутылка опустела, стали снимать. Пьяная Ника не смогла вспомнить ни одной строчки и прямо перед телекамерой послала всех куда подальше».

Не обходилось и без ханжества: «Дальнейшая деградация нравственности и всей личности ребенка была настолько быстрой и страшной, что мы не рискнем об этом писать, т.к. ее родные еще живы».

Я - полынь-трава…

Мы так живём, что с нами вечно слава,

Хмельная кровь, безумствующий бред,

И, может быть, в том жгучая отрава,

Но слаще той отравы в мире нет.

К. Бальмонт.

От алкоголизма Ника не может избавиться на протяжении всей жизни. Нарушенная психика не восстанавливается, отношения с мужчинами создаются и разрываются…

Никому не нужная, всеми забытая, она дважды падает с 5 этажа. Первый раз, в 1997 году, после ссоры со своим сожителем, пытаясь покончить с собой, как она сама потом говорила - "в шутку". На тот раз она отделалась переломом позвоночника, сломала оба предплечья, разбила тазовые кости. Деньги на лечение собирали всем миром - ялтинские и московские друзья, а еще очень помог один американский бизнесмен. Удивительно, но «дядя Женя» (Евтушенко) никак не отреагировал на эту трагедию.

Все обошлось: Ника перенесла 12 операций, о происшествии напоминали лишь неимоверные боли в спине и многочисленные шрамы. В газетах проскользнуло, что Турбина вообще парализована. Журналистам Турбина с усмешкой скажет, что просто вытряхивала коврик, поскользнулась - «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».

Я - полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я - полынь-трава...

И над степью стон.

Ветром окружён

Тонок стебелёк,

Переломлен он...

Болью рождена

Горькая слеза.

В землю упадёт -

Я - полынь-трава...

Её «самоубийства», скорее, были псевдосамоубийствами. Ника, действительно, и с балкона до этого прыгала, и вены резала, но сразу бежала их зашивать. Многие, и, прежде всего Алена Галич, могут подтвердить, что это были не серьезные попытки, а бунтарство. Ведь Ника, как никто другой, хотела жить, хотела найти себя...

Вообще, Ника была полна противоречий. Несколько попыток самоубийства и одновременно с этим - неуемная жажда жизни.

Вспоминает Алена Галич: «Попытки были, но это было не постоянное желание: наоборот, она хотела жить. После таких попыток она тут же приходила в себя, ее это ошарашивало, и она начинала дико бороться за жизнь».

У слова есть всегда начало,

Хоть в боли сказано,

Хоть в радости.

Я в одночасье потеряла

Все буквы, что стоят в алфавите.

На перекрестке рифмы встретились,

Но светофора нет - авария.

Неужто мне уже отказано

Рассвет собрать в стихочитание?

И не найти былые строки,

Что были временем описаны.

Я по дорогам вечным странствую,

Но, оказалось, так бессмысленно.

Ника Турбина была убита?

Увы, смерть взяла свое, второй раз судьба Нику не помиловала. Но с гибелью Ники связана почти детективная история, в смерти ее много загадок.

11 мая 2002 года она сидела на подоконнике, свесив ноги из окна, и вдруг…сорвалась… Свидетели утверждают, что это был несчастный случай, и Ника в последний момент успела ухватиться за выступ на окне.

Алена Галич, считая все, связанное со смертью Ники, "полным абсурдом", ходатайствовала перед милицейским руководством Москвы о заведении уголовного дела по факту смерти Турбиной. Свидетельских показаний было предостаточно.

Вот что рассказывала одна из соседок Ники:

«Я услышала крики и выглянула в окно. Напротив дома стояли двое мужчин и показывали руками вверх. На карнизе окна пятого этажа, вцепившись в него руками, висела девушка. Она кричала: «Саша, я сейчас упаду! Помоги мне! Саша, я сорвусь!»

Я бросилась звонить в "скорую", а когда выбежала на улицу, девушка уже лежала на земле. Удар был настолько сильным, что джинсы на ней лопнули. Когда приехала "скорая", она была еще жива. Врачи пытались вставить ей трубку дыхательного аппарата в горло, но девушка слабым движением руки выбила ее изо рта. Я не выдержала и ушла в квартиру. До сих пор в памяти ее красивое и почему-то очень спокойное лицо».

Когда прибыла милиция, дверь в квартиру никто не открыл. Хотели вызывать МЧС – ломать железную дверь. После этого сосед заметил распахнутое окно подъезда на втором этаже. Создавалось впечатление, что кто-то все же был в квартире и успел сбежать до прихода милиции: этот неизвестный выбрался через окно в задний двор. Ника Турбина была убита?

…Она не дожила до 28 лет. Казалось бы, вся жизнь впереди, а на самом деле - надломленная душа, разбитые надежды, многочисленные суицидальные попытки, пребывание в психиатрической больнице; длительные, глубокие запои; одиночество…

Впереди - пустота…

…Её не удалось спасти. Впоследствии один из врачей «Скорой помощи» рассказал, что по дороге в больницу, когда он собрался сделать Нике укол для поддержания работы сердца, она произнесла единственную фразу: «Не надо»…

В справке о смерти Турбиной в графе «причина смерти» стоит прочерк, в медицинском заключении указано, что смерть наступила в результате травмы, а ручкой дописано: «Падение с пятого этажа, место и обстоятельства травмы неизвестны» .

Списали на самоубийство. Уголовное дело не завели - зачем московской милиции очередной «висяк»? Да и кому нужно расследовать факты гибели сумасшедшей алкоголички? Ведь именно такой казалась Ника соседям и случайным собутыльникам.

Тело погибшей поэтессы увезли в морг больницы имени Склифосовского, где оно пролежало несколько дней… невостребованным и после было кремировано. Даже единственная подруга Ники, Алена Галич, узнала о трагедии на 8-й день: «В начале мая я была занята переездом на новую квартиру. К тому же Саша Миронов, сожитель Ники, скрывал ее смерть от всех. Насколько я знаю, он просто беспробудно пил, и ему некогда было заниматься похоронами Ники».

Случилось так, что проводить Турбину в последний путь пришли лишь Алена Галич с сыном, Саша Миронов , бывший «афганец», в прошлом талантливый актер, а на тот момент, по словам Алены, «безвольный человек и тихий алкоголик», и пара сомнительных личностей бомжеватого вида. Родители в это время находились в Ялте и не могли выехать из-за отсутствия денег - не было 600 долларов на билет. Нике даже цветов никто не принес.

Алена вспоминает подробности похорон:

«Саша выпроводил нас из морга, сказав, что никуда гроб нести не надо. Якобы тело кремируют прямо в Склифе. И он, и дружки его ушли вместе с нами - они направлялись куда-то на пьянку. Я даже не сообразила, что он врет и при морге нет никакого крематория. …склифовские служащие тащили гроб с приколотой к нему запиской: «На кремацию в Николо-Архангельский крематорий».

Всемирно известную поэтессу похоронили бы как бездомную, если бы не усилия Алены Галич. Она оббивала пороги литературных объединений, ходатайствовала перед правительством Москвы, чтобы Нику похоронили на одном из центральных кладбищ Москвы и последнем пристанище многих больших поэтов.

25 июня 2002 года, ровно через 40 дней после трагической смерти, урну с прахом Ники похоронили на Ваганьковском кладбище

А что же «дядя Женя»? На вопрос «Комсомолки», что он думает об этой трагедии, Евгений Александрович удивленно вскинул брови:

«Да, ужасное известие... Как все случилось?». Поэт предпочел отделаться общими фразами: «Талантливая была девочка, с необыкновененкой. Знаете, я ведь помогал Нике издать ее первую книжку стихов здесь, в России, а затем в Италии, в Англии. Считаю, человеку надо дважды приходить на помощь: когда он делает первый шаг в самостоятельной жизни и когда пытается подняться, впервые оступившись. С Никой у меня связано много воспоминаний. Всяких. Но пока рано говорить об этом. Больно».

Увы, второй раз Евтушенко так и не пришел Нике на помощь.

Вдруг звон… Обрывается жизнь человека

Вот, пожалуй, и вся история. Вся ли?

Две тоненькие книжицы стихов, сумка с бумагами, оставленная на полу московской квартиры, да разрозненные, зачастую противоречивые, воспоминания - вот и все, что осталось от чудо-ребенка, маленькой девочки с огромными глазами, полными недетской скорби.

Говорили, что Ника Турбина обладала даром предвидения.

Дождь. Ночь. Разбитое окно.

И осколки стекла застряли в воздухе,

Как листья, не подхваченные ветром.

Вдруг звон. Точно так

Обрывается жизнь человека.

(1982, Нике - 8 лет)

Уже после смерти Ники ее бабушка, Людмила Владимировна , со слезами на глазах признается журналистам: «Ника предчувствовала свою смерть. Однажды она сказала: «Буль, я умру в 27 лет. Хотя до этого буду десятки раз умирать».

Дрожь пробирает, когда читаешь пророческие строки Ники Турбиной. Они - по - детски несовершенные по форме, но по-взрослому мудрые и жуткие. Строки о человеке грустном, одиноком и непонятом:

Этажи бесконечны.

И в проеме окон

Будет лиц бессердечье… (1982)

Нужно жить начать!

Только вот зачем?

Я стою у черты,

Где кончается связь со вселенной.

Ровно в полночь -

То время бессменно.

Я стою у черты.

Ну, шагни!

И окажешься

Сразу бессмертна.

Многие до сих пор считают, что на протяжении всей своей жизни Ника подсознательно

стремилась к смерти (лейтмотив смерти прослеживается и в её стихах), поэтому её гибель чаще всего рассматривают не как следствие несчастного случая, а как добровольный уход из жизни…

За несколько месяцев до рокового дня Ника стала всё чаще затрагивать тему смерти в разговорах (так утверждали те немногие, с кем девушка поддерживала общение). Она говорила, что чувствует близость своего конца. Тогда никто не придал значения её словам. В своём последнем интервью на вопрос журналиста о детях она ответила так: «Я просто не доживу до того момента, когда захочу рожать…»..

Вот пара фраз из дневника Ники, ее записки - «чтобы не забыть»:

«Я все сказала o себе в стихах еще ребенком. Тело женщины мне не нужно было. Умереть должна была давно, об этом говорила я не раз. Впоследствии я поняла, что как поэт никому не нужна. B результате, стала стесняться своих стихов и пыталась мучительно и трагично найти себя».

«…Каждому человеку в жизни нужно спрятаться. Спрятаться и остаться с тем, что тебе близко. Чтобы окружающий мир был от тебя как-то абстрагирован или ты был абстрагирован от окружающего мира. И неважно, ты один или с любимым человеком, читаешь ты или пишешь».

Поэзия - это особенный взгляд на мир. Есть какая-то мистика в судьбах почти всех русских поэтов.

Почти все они - неприкаянные души, зачастую алкоголики, наркоманы, психически ненормальные и совершенно неприспособленные к реальной жизни люди.

И как закономерность - умирают молодыми, чтобы стать легендой.

Словно всё это - расплата за божий дар. Словно падающие звёзды, вспыхивают они на небосклоне, оставляя в наших сердцах свой свет.

Когда-то Ника сказала, что человек похож на стихи:

Однажды в снег

К нам пришел человек,

Он был похож на стихи.

Нас было четверо,

Нам было весело.

Был жареный гусь

И не пришедшая

Еще ко мне елка.

А он был одинок,

Потому что был

Похож на стихи.

Почему от ее строк становится холодно, одиноко и страшно? Ведь она, как и все мы

просто всю жизнь искала путь - к свету, к людям, свой путь в жизни.

Кем она была? Литературным явлением? Яркой личностью? Дерзкой звездочкой, случайно ворвавшейся в наш мир? Или просто «незаконной кометой», как называли ее журналисты? Хрупкая ранимая душа натолкнулась на стальные иглы людского равнодушия и злобы?

Послушайте!

Ничто не сходит с рук.

Ни ломкий, жесткий звук -

Ведь ложь опасна эхом.

Ни жажда до деньги,

Ни быстрые шаги,

Чреватые успехом.

Ничто не сходит с рук.

Ни позабытый друг,

С которым неудобно,

Ни кроха муравей,

Подошвою твоей

Раздавленный беззлобно.

Таков порочный круг.

Ничто не сходит с рук.

Но даже если сходит -

Ничто не задарма,

И человек с ума

Сам незаметно сходит.

Из ее дневника: «Жизнь много раз успела мне показать изнанку и лицо. Посевы, рост и всходы. Что собрала я - расскажет время. Делала много ошибок, дулом направленных на себя. Была как во сне дурном, заканчивающемся знаками обид. Главное - я не лгала, не предавала, боль чужую брала».

Согреть нашу холодную и зачастую злую действительность своей поэзией Ника Турбина так и не сумела. А значит, не сумела и выполнить свое предназначение Поэта? А может, просто не успела?

На смерть Ники Турбиной

…Но строки, что жгут ладонь

Не станут пропуском в рай!

Какое – тебе до них

Дело? Лишь пара строф!

Молчи! Ощути стих,

Который на вкус - кровь.