Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес,-

И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам…
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.

Еще стихотворения:

1. Сверкни, последняя игла, В снегах! Встань, огнедышащая мгла! Взмети твой снежный прах! Убей меня, как я убил Когда-то близких мне! Я всех забыл, кого любил, Я сердце вьюгой закрутил, Я...
2. Один, спокоен, молчалив, Лежал я ночью в поле чистом, И надо мной шатром тенистым — Небес безоблачный разлив. Мой дух с какою-то отрадой Стремился ввысь, далеко от земли, И я...
3. Твое чудесное произношенье — Горячий посвист хищных птиц; Скажу ль: живое впечатленье Каких-то шелковых зарниц. «Что» — голова отяжелела. «Цо» — это я тебя зову! И далеко прошелестело: Я тоже...
4. Еще никто Не управлял планетой, И никому Не пелась песнь моя. Лишь только он, С рукой своей воздетой, Сказал, что мир — Единая семья. Не обольщен я Гимнами герою, Не...
5. На пространство и время ладони Мы наложим еще с высоты, Но поймем, что в державной короне Драгоценней звезда нищеты, Нищеты, и тщеты, и заботы О нерадостном хлебе своем, И с...
6. Что вы, травки малые, травки захудалые, Вышли вдоль дороженьки под обод, под ноженьки? Капельки блестевшие, в ливне прошумевшие, Что поторопилися — в озеро пролилися? Что ты, сердце честное, миру неизвестное,...
7. Ночью всем, кто не забыт, слышен даже самый дальний — и счастливый и печальный — шепот страсти и обид. Ночью дальше звук летит. Поезда стучат тревожней. У статьи пустопорожней ночью...
8. Глубь небес опять ясна, Пахнет в воздухе весна, Каждый час и каждый миг Приближается жених. Спит во гробе ледяном Очарованная сном,- Спит, нема и холодна, Вся во власти чар она....
9. Солнце — одно, а шагает по всем городам. Солнце — мое. Я его никому не отдам. Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.- Никому. Никогда! Пусть погибают в...
10. Я сам над собой насмеялся, И сам я себя обманул, Когда мог подумать, что в мире Есть что-нибудь кроме тебя. Лишь белая, в белой одежде, Как в пеплуме древних богинь,...
11. Как в чистой лазури затихшего моря Вся слава небес отражается, Так в свете от страсти свободного духа Нам вечное благо является. Но глубь недвижимая в мощном просторе Все та же,...
12. За ночью ночь пусть опадает, Мой друг в луне Сидит и в зеркало глядится. А за окном свеча двоится И зеркало висит, как птица, Меж звезд и туч. «О, вспомни,...
13. Как звезд, далеких звезд, не счесть ночной порою, Когда в чертог небес — бледна и холодна — В венце своих лучей, неслышною стопою Взойдет луна; Как не исчерпать зла, которым...
14. Кто-то в проруби тонет. Пустынно, темно. Глубь чернеет опасно, бездонно. Кем ты станешь? На выбор мгновенье одно. Промедление смерти подобно. Зал прокурен. Уже замыкается круг. Промолчать? Против всех — неудобно…...
15. Весенний дождь висит, как пыль, сегодня в воздухе прозрачном. В моей душе метет ковыль, волнами ветер ходит мрачный. Я не могу найти покой, шагами мокрый город мерю, мне нет отрады...

Роман «Жизнь Арсеньева» - совершенно новый тип бунинской прозы. Он воспринимается необыкновенно легко, органично, поскольку постоянно будит ассоциации с нашими переживаниями. Вместе с тем художник ведет нас по такому пути, к таким проявлениям личности, о которых человек часто не задумывается: они как бы остаются в подсознании. Причем по мере работы над текстом романа Бунин убирает «ключ» к разгадке своего главного поиска, о котором вначале говорит открыто. Потому поучительно обратиться к ранним редакциям, заготовкам к роману.

В 1903 году в журнале «Новый путь» появилась первая рецензия, написанная Александром Блоком. Не случайной была его встреча с изданием, во главе которого стояли 3. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковский. До личного знакомства с ними (в марте 1902 года) Блок много и внимательно изучал сочинения Мережковского, и как отмечает Вл. Орлов: «Почти все размышления Блока в юношеском дневнике об антиномии языческого и христианского мировоззрений («плоти» и «духа»).

Недалеко от Парижа, в маленьком городке Сен-Женевьев-дю-Буа, на православном кладбище, среди многочисленных захоронений наших соотечественников, есть скромное надгробие, на котором начертано всемирно известное русское имя: Иван Алексеевич Бунин. Свыше тридцати лет покоится его прах во французской земле. Но только в последние годы стали писать о трагической судьбе на чужбине, о забвении священной могилы выдающегося художника.

Анна Андреевна Горенко, по первому мужу Гумилева, поэтесса. Первую книгу стихов "Вечер" выпустила в 1912 (изд. "Цех поэтов"). Затем книги стихов: "Четки, (неск. изд.), "Белая стая" (неск. изд.),… … Большая биографическая энциклопедия

Анна (1888–) Анна Андреевна Горенко, по первому мужу Гумилева, поэтесса. Первую книгу стихов «Вечер» выпустила в 1912 (изд. «Цех поэтов»). Затем книги стихов: «Четки», (неск. изд.), «Белая стая» (неск. изд.), «Подорожник» (изд. «Петрополис», П.,… … Литературная энциклопедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Гуковский. Григорий Гуковский … Википедия

Ахматова Анна Анд - АХМАТОВА Анна Анд. (наст. фамилия Горенко) (1889 1966) поэт. Род. в семье инженера флота. Дет. и школьные годы провела в Павловске и Царском Селе, училась в Царскосельской г зии, затем, после переезда семьи в Киев, в Киевской Фундуклеевской г зии … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

Книги

• Голос памяти , Анна Ахматова. Поэма «Реквием» и самые известные стихи Анны Ахматовой на одном диске! Камерное прочтение. Классическое литературное произношение. – для любителей настоящей поэзии – для поклонников…

Ахматова Анна Андреевна

Наталии Рыковой

Всё расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес,-

И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам…
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.

Анализ стихотворения «Все расхищено, предано, продано» Ахматовой

Первые годы жизни при советской власти давались Ахматовой очень нелегко. Поэтесса не приняла революцию и не скрывала своих убеждений. При этом она не желала покидать свою родину и мужественно принимала все выпавшие на ее долю испытания. Коммунистический строй относился к творчеству поэтессы резко отрицательно, ее произведения подвергались яростным нападкам критики и не допускались до печати. Эти неудачи дополнялись трагедией в личной жизни: Н. Гумилев бросил супругу вместе с маленьким ребенком. В этих невыносимых условиях Ахматова создала стихотворение «Все расчищено, предано, продано…» (1921 г.), в котором описала свои ощущения.

Ахматова посвятила произведение своей подруге – Н. Рыковой, которая разделяла ее страдания и старалась оказать всяческую помощь. С первых строк поэтесса показывает окружающую ее мрачную атмосферу. Вступление «Все расчищено, предано, продано…» лучшим образом характеризует ее отношение к советской власти. Крушение старого мира Ахматова принимала очень близко к сердцу. Вместе с царской Россией погибла ее молодость и лучшие надежды. Все действия нового правительства вызывают у поэтессы чувство презрения. Она понимает, что долгое время находилась на грани жизни и смерти, и только чудо позволило ей выжить. Ахматова использует очень меткий образ – «голодная тоска».

Но даже в такой ситуации поэтесса старается найти положительные моменты («нам стало светло»). Она имеет в виду свое знакомство с семьей Н. Рыковой. Ее отец заведовал опытным хозяйством в Царском Селе. Ахматова любила посещать гостеприимную семью, которая воспринималась ею в качестве спасительного островка в бушующем человеческом океане. Поэтесса отдыхала душой в сельской местности и могла на время забывать о кровавых ужасах революции.

Находясь в гостях у подруги, Ахматова восстанавливала свои жизненные силы и укрепляла веру в счастливое будущее. Ожидание «неизвестного» может считаться либо надеждами на свержение советского строя, либо твердым убеждением в том, что коммунизм не сможет долго существовать и уничтожит себя изнутри.

Оптимистический настрой Ахматовой заслуживает уважения. Но ее несбыточные надежды будут разрушены в самом ближайшем времени. Очень скоро она узнает, что бывший муж осужден и расстрелян. Впереди будут ссылка единственного сына и долгие годы забвения.

В этом месяце (23-го) день рождения Анны Андреевны . Но дата не круглая, поэтому вряд ли будут отмечать. А мне захотелось высказать свои впечатления под влиянием вышедшего в издательстве "Новое литературное обозрение" "Дневника" С.К.Островской.

Такой солидный фолиант на 760 страницах весом около килограмма (это мне очень понравилось: книги на вес!). Цена-507руб.

Свой дневник Софья Казимировна Островская (переводчица, знала много языков, дама очень образованная, светская, амбициозная) вела с юных лет до середины XX века (умерла в 1983 г.). В нём, естественно, отражена вся её жизнь. Немало страниц посвящено Ахматовой, с которой познакомилась лично после возвращения А.А. из Ташкента, они как будто подружились, по крайней мере, часто общались.

Отношение к Ахматовой у Софьи очень разное, часто противоречивое: то она высказывает чуть ли не влюблённость: "Со дня моей первой встречи с нею я вспоминала о ней, и много. Я думала о ней, как думают о любимом... Я все время жду ее, вот на этом углу, у того дома, в трамвае, в Летнем саду, на соседней улочке..."

Временами она очень реалистично описывает атмосферу, окружавшую в то время великого поэта: "Ей же ничего не прощают. Говорю ей об этом. Соглашается. Ей не прощают славы, знаменитого имени, внешности, тревожащей женственности, царственности обращения — не прощают поклонения, не прощают даже печальных трагедий ее жизни — неудачной жизни, в общем. Злословят, клевещут, сплетничают, шушукаются — и сейчас уже, на глазах у нее, творят какие-то биографические легенды. Одинокая она. Очень. И настороженная. Вот почему у нее бывает временами такой взгляд: быстрый, скошенный, недружелюбный. Это — от недоверия, от страха уколоться еще раз".

Однако частенько Ахматова её раздражает, она даёт ей уничтожающие оценки: "Дерзка, себялюбива, игра в добрую королеву, развращена, перестала жить собственной жизнью, ибо живет только биографически, с учетом жеста и слова «на будущее»".

Так что, как отмечает М.Кралин, лично хорошо знавший Островскую, она была "...одновременно и друг Анны Ахматовой, и ее злейший недруг. Оборотень. Женщина с двойным дном".
http://www.akhmatova.org/bio/kralin/kralin11.htm

Читаю воспоминания Олега Калугина - бывшего нашего скандально известного чекиста, перебежавшего в 90-е годы на Запад. http://www.akhmatova.org/articles/kalugin.htm

"Дело" было заведено на Анну Ахматову в 1939 году с окраской: "Скрытый троцкизм и враждебные антисоветские настроения".
Продолжалось оно и в Ташкенте, куда она эвакуировалась в годы второй мировой войны, затем возобновилось в Ленинграде в 1945 году после возвращения в 1944 г.

На этот раз Ахматова - английский шпион. Повод: посещение коммунальной квартиры Ахматовой Первым секретарем Посольства Великобритании в Москве, профессором Оксфордского университета, Берлиным. Местные стукачи докладывали, что он проявлял повышенный интерес к Ахматовой и даже признавался ей в любви. А потому Ахматову окружили агентурой, в квартире у нее, на Фонтанке 34, установили подслушивание. "Среди агентов, которые окружали Ахматову, - пишет Калугин, - особой активностью отличались некая переводчица, полька по происхождению, и научный работник-библиограф..."

Он отмечает, что больше всего в её доносах оценок личного свойства, которые можно было бы при случае использовать: "Знакомств у Ахматовой множество. Близких друзей нет. По натуре она добра, расточительна, когда есть деньги. В глубине же холодна, высокомерна, детски эгоистична. В житейском отношении - беспомощна. Зашить чулок - неразрешимая задача. Сварить картошку - достижение. Несмотря на славу, застенчива. После 6-8 лет негласной связи с патологоанатомом, профессором Гаршиным, разошлась. Ко всем своим бывшим мужьям и любовникам относится враждебно, агрессивно. Заботится о чистоте своего политического лица, гордится тем, что ей интересовался Сталин. Очень русская. Своим национальным установкам не изменяла никогда. Стихами не торгует. Дом писателей ненавидит как сборище чудовищных склочников. Хорошо пьет и вино, и водку".

Читаем в Дневнике Островской "признания"в какой-то степени даже шокирующие: "Целый день у меня Ахматова. Пьем без конца водку; салат из крабов; стихи; музыка; обед — бреды. Хороша и тревожна, когда выпьет. Явные лесбийские настроения, которые я упорно — вторично — не замечаю. Читает свои новые стихи, которыми недовольна..."

"...Около 5 приходит Ахматова. И снова — водка, водка, вино. Сорит деньгами. Очень любит пить. Теперь в особенности. Мне кажется, пила бы ежедневно — и много, и быстро, и жадно".

По всему видать, что Софья Казимировна не любила Ахматову. Ей доставляло странное удовольствие находить у ее "знаменитой современницы" человеческие слабости. Хотя поэзию Ахматовой она ценила, но еще больше ей нравилось у Анны Андреевны "человеческое, слишком человеческое".

Весьма откровенно и раскованно писала дама об очень уж интимных вопросах - не щадила "королеву", а может быть специально писала всякие скабрезности в адрес Ахматовой, что весьма приветствовалось "хозяевами" из КГБ. Себя же при этом старалась изобразить "жертвой": "...Ахматова думает, вероятно, что я — лесбиянка. И идет ко мне, пьяная, тревожными путями андрогина, не уверенного в своей дороге. А мне и странно, и смешно, и отвратно. Я не лесбиянка, дорогая..."

Иногда кажется, что дневниковые записи служили Софье Казимировне черновиками для ее доносов.

Читаем у Калугина:

После известного Постановления ЦК партии о журналах "Звезда" и "Ленинград", в котором Ахматову зачислили в представители безыдейного, реакционного литературного болота...
...В одном из агентурных сообщений говорится: "Объект, Ахматова, перенесла Постановление тяжело. Она долго болела: невроз, сердце, аритмия, фурункулез. Но внешне держалась бодро. Рассказывает, что неизвестные присылают ей цветы и фрукты. Никто от нее не отвернулся. Никто ее не предал". "Прибавилось только славы, - заметила она. - Славы мученика. Всеобщее сочувствие. Жалость. Симпатии. Читают даже те, кто имени моего не слышал раньше. Люди отворачиваются скорее даже от благосостояния своего ближнего, чем от беды. К забвению и снижению интереса общества к человеку ведут не боль его, не унижения и не страдания, а, наоборот, его материальное процветание", - считает Ахматова. "Мне надо было подарить дачу, собственную машину, сделать паек, но тайно запретить редакции меня печатать, и, я ручаюсь, что правительство уже через год имело бы желаемые результаты. Все бы говорили: "Вот видите: зажралась, задрала нос. Куда ей теперь писать? Какой она поэт? Просто обласканная бабенка. Тогда бы и стихи мои перестали читать, и окатили бы меня до смерти и после нее - презрением и забвением".

И в Дневнике:

26 октября, суббота
"...Замечательная прогулка с Ахматовой. Летний, Марсово — такой необыкновенный закат — на крови — с гигантским веером розовых облачных стрел в полнеба. Говорит о себе:
— Зачем они так поступили? Ведь получился обратный результат — жалеют, сочувствуют, лежат в обмороке от отчаяния, читают, читают даже те, кто никогда не читал. Зачем было делать из меня мученицу? Надо было сделать из меня стерву, сволочь — подарить дачу, машину, засыпать всеми возможными пайками и тайно запретить меня печатать! Никто бы этого не знал — и меня бы сразу все возненавидели за материальное благополучие. А человеку прощают все, только не такое благополучие. Стали бы говорить: «Вот, видите, ничего не пишет, исписалась, кончилась! Катается, жрет, зажралась — какой же это поэт! Просто обласканная бабенка. Вот и все!» И я была бы убита и похоронена — и навек. Понимаете, на веки веков, аминь!
Обедаем у меня, пьем водку.
Интересный день.
О ней действительно очень много говорят. Разносятся слухи — паралич, сошла с ума, отравилась, бросилась в пропасть на Кавказе. Все ловит, собирает, пересказывает, улыбается — и: торжествует.
— Подумайте, какая слава! Даже ЦК обо мне пишет и отлучает от лика. Ах, скандальная старуха?.."

Калугин в своем сообщении убрал некоторые детали, чтобы не шокировать слушателей, сохранв стилистические особенности их доносов.
А в записях Софьи Казимировны грязи немеряно...

Только вот история расставила всё по местам: Ахматова осталась гордой, величественной Женщиной, большим Поэтом, оставившим глубокий след и в истории, и в нашем, и в будущих поколениях.

В годы разрухи, смуты, в условиях гражданского и военного противостояния звучат вдохновляющие, полные надежды ахматовские строки:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано -
Отчего же нам стало светло?
И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам,
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.